То ль оттого, что шустрым был,Хотя совсем зеленым,Но у парней аульских слылЯ лучшим почтальоном.Написанное в тишинеТайком в укромном местеБесспорно доверялось мне,Чтобы отнес невесте.Мне помнится, конверты те(А делали их сами)Были украшены вездеЦветами-вензелями.Я их носил, прижав к груди,Тропинкой неприметной.И где-нибудь на полпутиЧитал их непременно.Как будто цензор, я дрожалНад запятою каждой,Чужой любви запретный жарВдыхая не однажды.Читая о ночах без сна,О горестных страданьях,О зове — как взойдет луна —Явиться на свиданье.О пылких вздохах, море слез,О страсти необъятной…И этот клад я гордо несПрекрасным адресатам.Одна краснела, будто мак,Пунцово…А другаяОт вида тайного письмаБледнела, замирая.Но третья, статна и смела,Насмешкой огорошив,Прочь с глаз гонца любви гналаС его бесценной ношей.… А в сумерках, когда звездаПлыла по небосклону,Я из укрытья наблюдалЗа парочкой влюбленной.Не зги не видя, за кустомЯ трясся, как в припадке,Не то от холода, не тоОт поцелуев сладких.Увы, чужих…Я брел домойИ, затаив обиду,В постель бросался с головойИ спал в ней, как убитый.И снилось мне, что я гонцаК любимой посылаю,Что, как костер, от письмецаЛицо ее пылает.Что на арабском скакуне,Одной укрывшись буркой,Несемся мы, обнявшись с ней,И в дождь, и в снег, и в бурю.Ах, детство, я прощусь с тобойВ главе этой навечно.Сны сбудутся…Да и любовьТеперь уж недалече.
