Берегите матерей!

…Подумать! Грамоте не обучали
Горянок старых — наших матерей,
Но в дни народной скорби и печали
Они предстали мудрецов мудрей.

О матери! Красавицы ущелий!
Достойно лик ваш не запечатлен,
Ни Рафаэли и ни Боттичелли
Не возвели горянок в сан мадонн.

Хоть ваши очи — два потока света
И благороден смуглых щек овал.
Нигде в музеях вашего портрета
Я не встречал… А где я не бывал!

Вам служат рамой горы снеговые.
Ваш колорит — рассвета колдовство.
О Моны Лизы наши, о Марии,
Вы ждете Леонардо своего!

Что знает мир большой о нашей маме,
Хоть скромных подвигов ее не счесть?
Какой художник
                        красками, словами
Ее опишет и воздаст ей честь?

Часть третья КОЛОКОЛА ЗВОНЯТ О МАТЕРЯХ

«Сердце мое словно гора тревоги.

Бейте в колокола».

Так говорила мама

1

Мама! На душе — тяжелый гнет,
Жжет меня раскаянье и давит.
С каждым часом боль моя растет —
Никогда, наверно, не оставит.

Мама! В ночь мучительную ту
Я, твой сын, с тобою не был рядом.
Тщетно ты меня искала взглядом,
Уходя во тьму и немоту.

Облегчить твоих не смог я мук,
Долг последний свой не отдал маме
И не смыл горячими слезами
Стужи я с твоих усталых рук.

И не я в февральскую метель
Провожал тебя в твой путь прощальный:
Был тогда я на чужбине дальней,
От тебя за тридевять земель.

Уезжал, а ты сказала мне:
— Что ж, лети!.. Но к отчему порогу
Воротись, постранствовав немного…
В жизни, сын, почти как на войне:

Так же бьют они жестоко — пули,
И всех раньше — старых матерей…
Что ж, лети!.. Но прилетай скорей!
Помни, я скучаю о Расуле.

…На душе моей — жестокий гнет.
Сердце словно иглы искололи.
Ночь от ночи боль моя растет…
Ох, не дай вам бог подобной боли!

2

Вот так все это и случилось, мама.