Берегите матерей!

На землю явился на раннем рассвете.
И, может быть, ты потому и поэт,
Что мама тебя завернула в рассвет.

— Все верно… Но гибли в горах сыновья.
Война раздирала родные края.
Аулы, враждуя, точили кинжалы…
Так что же ты черною снова не стала?

— Послушай! Боюсь я, что в дальних скитаньях
Совсем позабыл ты о старых преданьях.
Ты вспомни былое, ты вспомни рассказ,
Который от мамы ты слышал не раз.

Старое предание

Говорят, в былые годы
Два могучих древних рода
Друг на друга шли войной —
Тесен им аул родной.

Род пред родом громко хвастал:
— Мы заткнем за пояс вас-то!
Первый род: «Мы всех сильней!»
Род другой: «А мы — древней!»

И случилось же такое,
Что в одну влюбились двое,
Два противника — в одну.
Два врага — в одном плену.

И, как водится в Хунзахе:
Оба, пышный мех папахи
Нахлобучив до бровей,
В бой торопятся скорей!

Видно, посчитав от дури:
Если, мол, в овечьей шкуре
У джигитов голова —
Сам джигит сильнее льва.

Тот кричит: «Моя невеста!»
А другой: «Ты здесь не вейся,
Я давно ее жених!»
Прочь сбежать бы от двоих!

Тот платок срывает пестрый,
А соперник саблей острой
Полкосы у милой — хвать!
«Не хочу, мол, уступать!»

Бурку мигом разостлали.
Кровь бежит по синей стали.
Сабли блещут, бой кипит —
Пал один. Другой убит.

Все забыли о невесте,
Помнят лишь о кровной мести.
Стоны. Выстрелы. Резня —
На родню идет родня.

И в одном роду все жены
В черной ткани похоронной.
Кто изранен, кто убит,
Плачут девушки навзрыд.

А в другом роду иное.
Не вздыхая и не ноя,
Порешили жены там
Слез не лить — назло врагам!

— Не наденем черной ткани!
Ни стенаний, ни рыданий
Не услышит враг от нас!
Вместо плача — только пляс!

Только смех, веселье, пенье.
Храбрецов не станет мене,
Сколько их не режь, не бей!
Жены сели на коней.

Смотрят весело и дерзко.