И словно оживали строкиНепозабытого письма:Кипели горных рек истокиИ зрела медленно хурма.И вот уж строчка обернуласьДымком, что вьется из трубы,И узкой улочкой аулаС колесным следом от арбы.И поднимаюсь я на кручиИ дую в тонкую свирель.И облака, сбиваясь в кучи,Клубятся рядом, как метель.И вечер красною полоскойЛожится на плечи высот.И снова мама с крыши плоскойЗовет меня, зовет, зовет.С тех пор годов прошло немало,Как утекло немало вод,Но все мне кажется, что мамаЗовет меня, зовет, зовет.В ненастный день и в день погожий,В какой бы ни был я дали,На материнский так похожий,Я слышу зов родной земли.Ни от чего не отрекаюсь,Готовый все начать с азов,Из дальней дали откликаюсьЯ вновь и вновь на этот зов.О девочка, не потому лиЯ сердцем льну к родным местам?А долго ль побывать в ауле?Прочел письмо — и словно там.
5
Как раньше, зорок я, не так ли?Скажи, писавшая ко мне,Не твой ли вновь над крышей саклиМелькнул платок в голубизне?Ты не беги, моя соседка,Но дней печальных избеги.Иду аулом я, где меткоСловцо седого Избаги.Красою гор я околдован.Мне рады мама и отец.Ах, мой отец, еще здоров он!Еще во всем он молодец!Какая жизнь — такие вести.Басыра встретил. Он опятьЗаводит речь о БухарестеИ рвется шрамы показать.К родной милиции привыкли,И мне рукою машет тут,Верхом летя на мотоцикле,Уполномоченный Махсуд.Тянусь я к сверстникам, как прежде,Как чарка к чарке на пиру.И, отдавая дань надежде,Детей я на руки беру.Спокон веков здесь бурка в моде,Жаль, на плечах у земляковЧеркесок меньше стало вроде