Горянка

Поступок твой! — крикнул Иса. —
Махач на нас смотрит с портрета,
Глянь лучше ты сыну в глаза!»

«Оставь…» И, осекшись на слове,
Почувствовал в горле комок,
Папаху надвинув на брови,
Хозяин шагнул за порог.

Не молод, но ловок на зависть,
Вскочил он в седло у крыльца
И в горы, слегка пригибаясь,
Галопом погнал жеребца.

И вскоре, как в облачко канув,
Он скрылся за речкой вдали,
Я с грустью, вослед ему глянув,
Подумал: «Глупец ты, Али».

* * *

О глупая гордость, не ново
Держать тебе горцев в плену.
Всю ниву спалить ты готова,
На мышь разозлившись одну.

Черкеску, хоть взмокла до соли,
Ты снять не даешь, видит бог.
И сбросить, хоть ноют мозоли,
Ты не разрешаешь сапог.

О глупая гордость, не ново,
Что в горной моей стороне
Ты в шумных словах у иного,
А у другого — в коне.

У третьего — в знатном тухуме,
Что значит по-русски — в роду.
У горца четвертого — в сумме
Им выпитого на виду.

У тех — в амузгинских кинжалах
На кожаных ты поясах.
У тех — в кунаках разудалых,
В закрученных лихо усах.

О глупая гордость, немало
Ты пролила крови людской,
Когда же тебя под начало
Взять разум сумеет мужской?!

Дочь выгнал на улицу грубо
Али — седоусый чабан.
Иль дочь ему стала нелюба?
Иль нравился очень Осман?

Нет, ум его тверд был, как воин,
И видел Али не один,
Что Аси его недостоин
Салмана плешивого сын.

Спокойно, мужчина он тертый,
Послал бы, не дунувши в ус,
Османа с отцом его к черту,
Когда бы не горский намус..

Али пуще злой неудачи
Людской опасался молвы,
Она словно дождь, да не спрячешь
Нигде от нее головы.

Ах, горец, ты, слову в угоду
В пасть волку толкаешь телка.
В студеную прыгаешь воду,
Коль пуп твой узрела река.

За гордость неумную щедро
Судьба покарает глупца.
Вот плюнул Али против ветра
И брызги стирает с лица.

* * *