выбирались обратно на поверхность.
Мы вернулись к джипу и направились к Мериде. Проехав примерно полпути, мы снова свернули с дороги и остановились у маленького симпатичного домика.
— Жилище скромное, зато — мое, — заявил Джонатан. — По крайней мере — мое, пока я руковожу раскопками. Пошли поплаваем!
Дом, быть может, и маленький, но в нем было все, чего только можно пожелать. Большая просторная кухня, камин в гостиной, которая одновременно служила столовой, и очень милая спальня, откуда был выход на патио и в бассейн. Мы окунулись и выпили прохладительных напитков.
Спустя примерно час, когда солнце село, мы двинулись по направлению к Мериде.
Даже фигура майора Мартинеса у конторки портье не испортила мне впечатление от дня, хотя было видно, что из-за моего исчезновения он был еще более раздражительным, чем обычно. Он лишь хмыкнул, увидев меня, и демонстративно посмотрел на часы.
Но мы не опоздали, и ему нечего было мне сказать.
Я пригласила компанию поужинать, но у всех были дела: Иза собиралась помочь матери на кухне, Лукас и Джонатан тоже оказались заняты.
Уходя, Джонатан легонько коснулся моей руки:
— Я надеюсь, что скоро ты снова посетишь мой маленький домик, там будем только мы вдвоем. Приедешь?
— С удовольствием, — ответила я, и это было правдой.
Когда я поднялась к себе в номер, у меня возникло чувство, что в нем кто-то побывал. Не девушка, что убиралась в номерах, а кто-то еще. Странно, но такое всегда чувствуется, даже если вещи не тронуты.
Я попыталась прогнать это ощущение, и в этом мне очень помогла мысль о вечере с Джонатаном в его чудесном маленьком доме.
Кими
Кими — еще один день смерти.
«Пополь-Вух», великая эпопея майя-киче, рассказывает о легендарной битве между Повелителями Смерти, обитателями преисподней, называемой Шибальбой, и Героями-близнецами. Близнецы, Хун-Ахпу и Шбаланке, потомки Повелителя Маиса и изгнанной из преисподней принцессы, днем затеяли игру в мяч с обитателями Шибальбы, а ночью им пришлось пройти несколько испытаний.
Они выдержали испытание огнем, дождем и градом, летучими мышами, острыми, как бритва, камнями, которые оживали и пытались разрезать их. Один из братьев был обезглавлен, они тонули, их кости были измельчены и брошены в море. В конце концов они перехитрили Повелителей Смерти и вознеслись сквозь землю к небесам, став солнцем и луной. Этим, как объясняется, герои должны были принести надежду миру: призванный Шибальбой так же, как и близнецы, способен победить Повелителей преисподней и восторжествовать над смертью.
Хотя я этого еще не знаю, но сегодня последний день жизни дона Эрнана, день, когда его душа войдет во чрево Шибальбы и начнет свою собственную битву с Повелителями Смерти. Он умрет, так и не найдя того, что искал.
То, что это произошло с ним в кими, день, обозначенный иероглифом, изображающим человеческий череп, древним майя показалось бы вполне естественным.
Но естественной его смерть назвать было нельзя. Кем бы ни был тот человек — посланник Повелителей Шибальбы, — кто убил его, смерть дона Эрнана имела привкус истории и была несколько… театральна.
В тот день мою свободу вновь ограничивали стены моего временного пристанища. Мы с Изой, Франческой и Сантьяго завтракали на кухне, и Сантьяго рассказывал мне о своих попытках еще раз освободить меня из этого временного заключения.
Я сама позвонила в канадское посольство в Мехико, и после нескольких приводящих в ярость попыток прорваться сквозь бюрократическое болото я нашла сотрудницу по имени Маргарет Семпл, которая несколькими годами ранее работала вместе с моим отцом и пообещала мне все уладить.
Зная, что в Мексике «все уладить» означает нечто другое и требует гораздо больше времени, чем дома, я решила расслабиться и наслаждаться наступившим днем в обществе семейства Ортисов.
Алехандро был в отеле и выглядел бледным и неразговорчивым. Он больше не походил на того нагловатого парня, с которым я пару дней тому назад пила пиво во время нашей недолгой встречи. Этим утром он был на похоронах Луиса Валлеспино с группой своих друзей, и увиденное и пережитое подействовало на него угнетающе.
— Прости, что я была груба с тобой тогда, Алехандро, — сказала я ему, когда мы ненадолго остались наедине. Его взгляд слегка вспыхнул. — Я ужасно беспокоюсь за дона Эрнана. Я не понимаю, в чем дело, но буду молчать, обещаю тебе. Я просто хочу поговорить с тобой.
Его губы дрогнули, словно он хотел что-то сказать, но затем он повернулся и ушел.
Позже мы с Изой поплавали в бассейне, расположенном во дворе, позагорали и посплетничали под присмотром, если можно так сказать, доньи Хосефины, которая, подтверждая свое прозвище, сидела в тени веранды и царственным взглядом провожала любого, кто приходил или уходил.
— Ну, Иза, расскажи мне о своем приятеле.
— Он замечательный. Банкир, но не зануда. Из Франции. По счастью, его отправили работать в Мексику два года тому назад. Мы встретились вскоре после его приезда. Правда, из-за неустойчивости мексиканского песо он вряд ли считает свое назначение выгодным. Теперь вопрос в том, что нам делать, если его отзовут обратно в Париж.
— Какими именно банковскими операциями он занимается?
— Валютой, что-то вроде международных денежных переводов на крупные счета. Вообще-то он очень помог мне с бизнесом. Он всегда дает дельные советы в том, что касается покупки и продажи долларов или евро. Он очень талантливый.
— Талантливый и…?
— Красивый. Может, даже очаровательный, что еще сказать? Француз до мозга костей, очень милый, забавный и хорошо одевается. К тому же он поладил с моей семьей, даже с Алехандро. Теперь твоя очередь. Что мы думаем о наших археологах?
— Вообще-то я думаю об Алехандро. Он такой тихий в эти дни, тебе не показалось?
— Да, мы переживаем за него. Похоже, это первые похороны в его жизни. Луис, как я говорила тебе, был младшим братом друга Алехандро, Рикардо Валлеспино. Я не знаю, были ли они такими уж большими друзьями или просто принадлежали одной компании, но, полагаю, в его возрасте смерть, особенно такая жестокая, всегда кажется чем-то нереальным. Только не пытайся сменить тему! Так как насчет археологов?
— Трудно сказать. Иза, ты же знаешь о моих отношениях с мужчинами. Я постоянно влюбляюсь в кретинов. А по-твоему, что мы должны о них думать?
— Ну, без сомнения мы знаем, кто из них самый общительный. Или лучше одевается. Мокасины от Гуччи, не меньше!
— Это ведь хорошо? — спросила я, хмыкнув. Иза считала, что я совершенно ничего не смыслю в моде, и мне нравилось поддразнивать ее, а ей — меня.
Иза вздохнула.
— Лара, твои познания в моде просто ужасны. Мне действительно придется заняться твоим обучением. Г-у-ч-ч-и. Это Италия, это модно и дорого. Без сомнения, Джонатан — самый хорошо одевающийся археолог из всех археологов, которых я видела. У него даже повседневная одежда с Савил- Роу[17]. К тому же он отличный собеседник. Лукас не особенно многословен, тебе не показалось?
— Да, зато он одевается, как археолог. Я не думаю, что есть какой-либо смысл спрашивать у тебя,
