Если они будут его подначивать, мой блеф может не сработать.
– Ты видел, что я сделала с твоими друзьями. И это без оружия.
Мой голос звучал уверенно и ровно. Молодец я.
Он оглядел меня большим кожистым глазом. Мех его блестел в свете факелов, как свежевымытый. Он чуть подпрыгнул, оставаясь вне пределов досягаемости.
– Никогда не видала белобрысой крысы, – сказала я. Все что угодно, лишь бы заполнить молчание, лишь бы он не сделал последнего шага. Наверняка Жан-Клод скоро придет за мной. Я засмеялась резко и полузадушенно.
Крысолюд застыл, глядя на меня.
– Ты чего это смеешься? – спросил он, и в голосе слышалась легкая тревога. Отлично.
– Я подумала, что скоро придут вампиры и спасут меня. Признай, что это смешно.
Ему это смешным не показалось. Вообще многие моих шуток не понимают. Не будь я так в себе уверена, я бы могла подумать, что они не смешные.
Я пошевелила рукой за спиной, все еще притворяясь, будто в ней нож. Одна из гигантских крыс пискнула, и даже я услышала в этом писке насмешку. Если он поддастся на мой блеф, ему потом не жить. А если нет, то не жить мне.
Как правило, человек, имеющий дело с крысой-оборотнем, впадает от омерзения в оцепенение или в панику. Но у меня было время свыкнуться с этой мыслью. Я не упаду в обморок, когда он меня коснется. Есть одно возможное решение, которое даст мне спастись. Если я ошибаюсь, он меня убьет. Что ж, лучше мертвой, чем мохнатой. Если он нападет, пусть лучше сразу убивает. Крыса – это не тот вид оборотня, который я бы выбрала в первую очередь. Если не повезет, заразиться можно от малейшей царапины.
Если повезет и если успеть, можно пойти в больницу на прививки. Вроде как от бешенства. Иногда они помогают, иногда сами заражают ликантропией.
Он обернул длинный голый хвост вокруг собственных рук.
– Ты доставалась когда-нибудь оборотню?
Я не знала точно, имеет он в виду секс или еду. Ни то, ни другое не звучало приятно. Ему надо расхрабриться, и он нападет на меня, когда будет готов. А мне надо было, чтобы он напал, когда я буду готова.
Я решила в пользу секса и ответила:
– У тебя нет того, что для этого нужно, крысолюд.
Он застыл, опуская руки вдоль тела, прочесывая когтями мех.
– Сейчас посмотрим, что у кого есть, человек.
– А по-другому тебе никто не дает – только насильно? Ты и в человеческом виде такой же урод, как сейчас?
Он зашипел, оскалив зубы. Звук поднялся из самого его тела, глубокий и высокий, рычащий визг. Никогда ничего подобного не слыхала. Он наполнил всю комнату шипящими раскатами эха. Плечи крысолюда сгорбились.
Я задержала дыхание. Я вывела его из терпения. Теперь посмотрим, сработает мой план или крыса меня убьет. Он прыгнул вперед. Я бросилась на пол, но он этого ждал. С невероятной скоростью он налетел на меня, вытянув когти и вопя мне в лицо.
Я поджала ноги, иначе он оказался бы на мне. Он схватил меня когтистой лапой за колено и стал давить вниз. Я обхватила руками колени, сопротивляясь, но это было как сопротивляться движущейся стали. Он снова завопил и зашипел, плюясь мне в лицо. Приподнялся на колени, чтобы давить мои ноги вниз из более удобной позиции. Я ударила ногами изо всех сил. Он видел удар и попытался отскочить, но обе мои ноги ударили его точно в пах. Удар подбросил его с колен, и он хлопнулся на площадку, скребя когтями по камню и с визгом пытаясь вдохнуть. Кажется, он не мог набрать воздух.
Из тоннеля выскребся второй крысолюд, и крысы забегали повсюду, визжа и пища. А я просто сидела на площадке подальше от извивающегося крысолюда и ощущала только злость и усталость.
Черт побери, так нечестно! Плохим парням не полагается подкрепление, когда у них и так численное превосходство! У этого нового мех был черный, угольно-черный. На чуть согнутых ногах были надеты обрезанные выше колен джинсы. Он плавным движением показал в сторону от себя.
Сердце снова поднялось к горлу, пульс колотился бешено. По коже мурашками ползли воспоминания о ползающих мохнатых телах. Рука болезненно пульсировала в месте укуса. Они сейчас меня разорвут.
– Жан-Клод!
Крысы текучим бурым приливом бросились прочь от лестницы, пища и спеша в тоннель. Я только пялилась. Большие крысы обратились к нему, носами и лапами показывая на упавшую гигантскую крысу.
– Она только защищалась. А вы что здесь делаете?
Голос крысолюда был глубоким и низким, только чуть размытым на стыках слов. Если бы я закрыла глаза, я могла бы подумать, что это произнес человек.
Но я не закрывала глаз. Большие крысы ушли, уволакивая своего еще не пришедшего в себя товарища. Он был жив, но сильно контужен. Последняя из гигантских крыс обернулась на меня из тоннеля, и взгляд ее обещал много неприятностей, если мы еще когда-нибудь встретимся.
Белобрысый крысолюд перестал дергаться и лежал неподвижно, тяжело дыша и схватившись за больное место. Новый крысолюд сказал:
– Я тебе говорил, чтобы тебя никогда здесь не было.
Первый крысолюд с усилием сел. Это явно было ему больно.
– Я повиновался приказу мастера.
– Я твой царь. Ты повинуешься мне.
И черная крыса пошла вверх по лестнице широкими шагами, гневно заметая хвостом почти по- кошачьи.
Я встала и прижалась спиной к двери уже надцатый раз за эту ночь.
Раненый крысолюд сказал:
– Ты наш царь, лишь пока ты жив. Если ты пойдешь против мастера, ты проживешь недолго. У нее огромная сила, куда больше твоей.
Голос его был еще слаб и прерывист, но он быстро оправлялся. Гнев в таких случаях очень помогает.
Царь крыс прыгнул – размытая черная молния. Он вздернул крысолюда на воздух, держа в чуть согнутых руках, ноги крысолюда болтались в воздухе. Приблизил его к своему лицу.
– Я твой царь, и ты будешь повиноваться мне, иначе я тебя убью.
Когтистые руки сжали горло белобрысого крысолюда, пока он не замахал руками, пытаясь вдохнуть. Царь сбросил крысолюда с лестницы. Он хлопнулся тяжело и глухо, как будто у него не было костей.
И глядел снизу, лежа прерывисто дышащей кучей. Ненависть в его глазах могла бы поджечь костер.
– Вы целы? – спросил новый крысолюд.
Я не сразу поняла, что он обращается ко мне. Я кивнула. Кажется, меня спасали, хотя мне это было не нужно. Никак не нужно.
– Да, спасибо.
– Я пришел не спасать вас, – сказал он. – Я запретил моему народу охотиться для вампиров. Потому я и пришел.
– Ничего, я знаю себе цену – где-то чуть выше блохи. Все равно спасибо, каковы бы ни были ваши мотивы.
– Всегда пожалуйста, – кивнул он.
Я заметила на его левом предплечье шрам. Это был ожог, напоминающий по форме корону. Кто-то его заклеймил.
– А не легче было бы просто носить корону и скипетр?
Он посмотрел на свою руку, улыбнулся крысиной улыбкой, показав зубы.
– Так у меня руки свободны.
Я посмотрела на его лицо – понять, не смеется ли он надо мной. И не поняла. Трудно читать по лицу
