— Мастер кинул клич. Любой, кто тебя увидит, должен передать это сообщение.
Ирвинг переводил взгляд с меня на Лютера и обратно, словно нетерпеливый щенок.
— Что Мастеру вампиров от тебя нужно, Анита?
— Считай, что я его получила, — сказала я Лютеру, не обращая внимания на вопрос Ирвинга.
Лютер покачал головой.
— Ты не хочешь с ним говорить, верно?
— Нет, — сказала я.
— Почему? — снова встрял Ирвинг.
— Не твое дело.
— Не для печати, — сказал он.
— Нет.
Лютер смотрел на меня.
— Слушай меня, девочка, ты лучше поговори с Мастером. Считается, что прямо сейчас все вампы и наркоманы сообщают тебе, что Мастер хочет поболтать о том о сем. В следующий раз он прикажет задержать тебя и приволочь к нему.
Задержать. Хороший синоним слова «похитить».
— Мне нечего сказать Мастеру, Лютер.
— Зачем позволять ситуации выйти из-под контроля, Анита? — Лютер пожал плечами. — Просто поговорить с ним — что в этом такого?
Он говорил искренне.
— Может, и поговорю. — Лютер был прав. Рано или поздно мне все равно придется встретиться с Жан Клодом. Только позднее он будет настроен менее дружественно.
— Почему Мастер хочет с тобой встретиться? — не унимался Ирвинг. Он был похож на любопытную птичку с блестящими глазками, которая углядела червяка.
— Твоя сестра по журналистике дала тебе резюме? — вместо ответа спросила я. — У меня нет времени до утра читать «Войну и мир».
— Скажи, что ты знаешь о новом Мастере, и я изложу тебе основное.
— Большое спасибо, Лютер, удружил.
— Откуда мне было знать, что он так на тебя насядет? — Лютер снова пожал плечами. Сигарета подпрыгивала, когда он говорил. Я никогда не могла понять, как ему это удается. Ловкость губ. Годы практики.
— Хватит обращаться со мной, как будто я зачумленный! — возмутился Ирвинг. — Я просто стараюсь делать свою работу.
Я отпила сока и посмотрела на него.
— Ирвинг, ты лезешь в то, чего не понимаешь. Я не могу дать тебе информацию на Мастера. Не могу.
— Не хочешь, — уточнил он.
Я пожала плечами.
— Не хочу, но причина, по которой я не хочу, заключается в том, что я не могу.
— Это порочный круг, — сказал Ирвинг.
— Подай на меня в суд. — Я допила сок. Все равно ему ничего не добиться. — Слушай, Ирвинг, мы заключили сделку. Информация о Гейноре в обмен на информацию о зомби. Если ты собираешься нарушить слово, сделка не состоится. Только ты скажи мне, что она не состоится. У меня нет времени сидеть здесь и играть в «да и нет не говорите».
— Я не собираюсь нарушать уговор. Мое слово — гранит, — провозгласил Ирвинг самым театральным голосом, на какой только был способен при таком шуме.
— Тогда давай резюме и позволь мне смыться отсюда к чертовой матери, пока меня не сцапал Мастер.
Его озарила догадка.
— У тебя неприятности, правда?
— Возможно. Помоги мне, Ирвинг. Пожалуйста.
— Помоги ей, — сказал Лютер.
Быть может, сработало мое «пожалуйста». А может, помогло навязчивое присутствие Лютера. Как бы там ни было, Ирвинг кивнул.
— Моя сестра по журналистике говорит, что он калека и прикован к инвалидному креслу. — Я тоже кивнула. Неопределенно — просто чтобы показать, что я слушаю. — И он любит, чтобы его женщины были неполноценные.
— Что это значит? — Я вспомнила Цецилию с пустыми глазами.
— Слепые, парализованные, одним словом — калеки. Старине Гарри это нравится.
— Глухие, — сказала я.
— Тоже сгодится.
— Почему? — спросила я. Умею я задать умный вопрос.
Ирвинг пожал плечами.
— Может быть, это возвышает его в собственных глазах, потому что сам он прикован к креслу. Моя подруга не знает, почему Гейнор такой извращенец, знает только, что он им является.
— Что еще она тебе сообщила?
— Он никогда не обвинялся в преступлении, но слухи о нем ходят мерзкие. Его подозревают в связях с преступной организацией, но нет доказательств. Только слухи.
— Выкладывай слухи, — сказала я.
— Прежняя подружка Гейнора пыталась подать на него в суд и потребовать алиментов, как бывшая гражданская жена. Она исчезла.
— «Исчезла», вероятнее всего значит «умерла», — сказала я.
— В точку.
В это поверить мне было легко. Как и в то, что Гейнор и раньше приказывал Томми и Бруно кого-то убить. Говорят, во второй раз отдать такой приказ куда легче. А может быть, это был уже не второй и даже не третий — только Гейнор еще ни разу не попадался.
— Что он такого делает для этой шайки, что ему приходится держать двух телохранителей?
— О, так ты уже знакома с его специалистами по безопасности? — Я кивнула. — Моя подружка была бы рада с тобой поболтать.
— Надеюсь, ты не сказал ей, что папка нужна мне?
Ирвинг ухмыльнулся:
— Я что, совсем идиот, по-твоему?
Я оставила эту фразу без комментария.
— Так что он делает для преступной организации?
— Помогает им отмывать деньги; во всяком случае, так мы подозреваем.
— И никаких доказательств?
— Ни одного, — с печальным видом подтвердил Ирвинг.
Лютер покачал головой и выплюнул окурок в пепельницу. Немного пепла попало на стойку. Он смахнул его своим безукоризненно белым полотенцем.
— Звучит довольно паршиво, Анита. Бесплатный совет — оставь его в покое, к дьяволу.
Хороший совет. К сожалению.
— Только он вряд ли оставит меня в покое.
— Не буду спрашивать, не хочу ничего знать. — Кто-то отчаянно замахал руками, требуя добавки, и Лютер поплыл туда. Мне было видно весь бар в длинном зеркале на стене позади стойки. Даже чтобы увидеть дверь, мне не нужно было разворачиваться. Очень удобно и вселяет уверенность.
— А я буду спрашивать, — сказал Ирвинг. — Я хочу знать.
Я только покачала головой.
— Я знаю кое-что, чего ты не знаешь, — добавил он.
— И предполагается, что я хочу это знать?
