— Вот именно. Только должен предостеречь вас насчет нашего спонсора. Некий Карлос Монтеро. Брат мэра и владелец одного из крупнейших в городе предприятий.
Я навострила уши, а Стив продолжал:
— Вообще-то их тут не так много. Несколько ферм, рыболовецкая артель. Да еще вот Карлос и мы. Что же до Карлоса… — он несколько секунд помолчал. — Скажем так: политкорректность еще не добралась до северных прибрежных равнин Перу. Подобно большинству местных мужчин, Карлос считает любую одинокую женщину честной добычей. На вашем месте я бы не стал показываться по вечерам в барах без спутников. Участницам нашей экспедиции Карлос уже изрядно поднадоел, сразу предупреждаю, он ведет себя ужасно навязчиво. Мы особо следим, чтобы не оставлять наших женщин надолго с ним наедине.
— А чем этот самый Карлос вообще занимается, когда не пристает к женщинам и не чванится родством с мэром?
— Заправляет одной местной фабрикой с довольно смешным названием
«Вот это уже интересно», — подумала я про себя.
— Монтеро поддерживает наши работы, — тем временем говорил Стив. — Без него нам бы едва ли удалось свести концы с концами. Каждый год делает нам какое-нибудь пожертвование, а время от времени выручает рабочими и инструментами. Кстати, грузовик я арендовал тоже у него. С нас он запрашивает не слишком много, что весьма любезно с его стороны, однако свою выгоду тоже имеет. Так что у нас вполне симбиотическое сотрудничество. Он помогает нам материально, а мы позволяем ему посмотреть все наши находки до того, как их отправят в Лиму, и закрываем глаза на то, что он фотографирует кое-какие детали, чтобы первому выпустить копии на рынок. Большинство сувениров подобного рода, что продаются в округе, выпущено на его фабрике.
— А он связан только с вашими раскопками? — поинтересовалась я.
— В этом году — да. Несколько лет кряду он еще спонсировал одну немецкую экспедицию чуть южнее. Там нашли несколько премилых вещиц. Монтеро преимущественно занимается керамикой. У него есть мастер, который способен сделать форму прямо по фотографии, а уж потом фабрика штампует их сотнями, если не тысячами. А целая сеть мелких торговцев продает. Знаете, этих надоед, что крутятся вокруг туристов: «Хотите часы, мистер? Купите сувенир жене и детишкам». С виду — у каждого свой мелкий бизнес, а на деле в половине случаев это люди Монтеро. Теперь он подумывает, не взяться ли еще за золотые и серебряные вещицы, потому что немцы, везет дуракам, нашли гробницу жрицы мочика. — Он на миг умолк и улыбнулся. — Полагаю, вам кажется, что во мне говорит профессиональная зависть?
Я засмеялась.
— Может, самую капельку. Но продолжайте.
— Хорошо. Боюсь, кое-какие изделия Монтеро весьма сомнительны, так что мне неприятно брать у него деньги — но не до такой степени, чтобы и впрямь не брать. В прошлом году немцы снялись с лагеря и в этом сезоне больше не появлялись, так что мы остались единственным объектом монтеровской благотворительности. На юге еще ведутся кое-какие работы по мелочи, но в принципе больших проектов, кроме нашего, сейчас в этих краях нет.
— А помимо обычных копий, Монтеро делает точные реплики? — спросила я как можно более небрежным тоном.
— Не исключено. Он за что угодно возьмется, лишь бы зашибить побольше. Просто-таки одержим желанием переплюнуть всех в городе: самый большой дом, самая шикарная машина, все в этом роде. Должно быть, с детства привык соревноваться с братом, который сейчас выбился в мэры. — Стив покачал головой. — Однако реплики — слишком уж качественный и дорогостоящий товар, сами знаете. Лично мне Монтеро представляется скорее массовым производителем всякой дешевенькой дряни.
От дальнейших расспросов я удержалась, хотя они буквально рвались с языка. Ваза, якобы произведенная в Кампина-Вьеха, отнюдь не казалась мне дешевенькой дрянью, но приставать к Стиву было бы не слишком разумно. Я и так задала более чем достаточно вопросов о Монтеро и его фабрике. Если этот тип и впрямь такая важная шишка в городе, следует вести себя как можно осмотрительнее.
— А почему немцы в этом году не вернулись? — полюбопытствовала я.
— Думаю, из-за климата. Вы слышали об Эль-Ниньо?
Я кивнула. Так называли периодическое изменение в климате, связанное с тихоокеанским течением. Название «Эль-Ниньо» этот феномен получил в честь младенца Христа, ибо всякий раз проявлялся примерно под Рождество. А когда такое теплое течение омывает берега гораздо дольше положенного срока, это влечет за собой резкий подъем температуры воды в океане и самые серьезные климатические изменения не только в Перу, но и по всему миру.
— Так вот, в этом году Эль-Ниньо разбушевался не на шутку. Едва ли те из нас, кто родился и вырос в больших североамериканских городах, по-настоящему осознают, какие климатические, а как следствие, и социальные катаклизмы влечет за собой такой феномен, как Эль-Ниньо, — сказал Стив. — Разве что самую малость ощущаем полную свою уязвимость во время засух на Среднем Западе и наводнений или ледяных бурь в других местах, но по большей части мы все-таки защищены от погодных буйств. Здесь же все совсем иначе.
В пустыне мы и в самом деле брошены на милость стихии. Во время последнего Эль-Ниньо тут были жуткие наводнения, люди гибли в грязевых потоках. А вслед за наводнениями идет холера. Замечу, что, по сути, в этом нет ничего принципиально нового. Археологами найдено немало записей о таких событиях. Возможно, как раз сходные климатические явления и нанесли роковой удар по империи мочика. Как бы там ни было, грядет очередной Эль-Ниньо, так что мы ожидаем соответствующих погодных и социальных пертурбаций. Косяки рыб уходят от берегов. Вода становится теплее, чем обычно, что губит водоросли и всякую мелкую морскую живность. Один из перуанских рыбаков подсчитал, что улов падает примерно на восемьдесят процентов. А значит, у людей, которые этим зарабатывают на жизнь, начинаются трудные дни. Иные из них пытаются даже возделывать землю, чтобы хоть как-то продержаться. Но вместе с Эль-Ниньо приходят и засухи, так что люди поневоле снимаются с насиженных мест. Иногда такие переселенцы самовольно захватывают участки земли у самого побережья и заводят хозяйство там.
Нечего и говорить, что местные не очень-то жалуют чужаков — они называют их
Хорошо еще, пока здесь дождь не начался. Помните, ведь в Перу сейчас зима. В нормальный сезон мы как раз успеваем все начать и закончить посуху, но в этом году в Чили уже сейчас полило. Очень может быть, нам придется сворачиваться куда раньше, чем мы планировали. Вот почему в этом году мы здесь единственная экспедиция. Остальные решили годик пропустить. Признаюсь, отчасти поэтому я еще так волнуюсь за тех двух ребят, которых мы подвозили. Не думаю, что
Мы и сами-то стараемся вести себя как можно осмотрительней. Вне раскопок держимся только группками, а на гасиенде всегда остаются по крайней мере двое дежурных. Она, как вы сами увидите, стоит слегка на отшибе.
Надеюсь, я вас не запугал? Просто надо соблюдать меры предосторожности, только и всего. И, кстати, в этой бочке дегтя есть и своя ложка меда — когда столько народа ищет работу, нанять поденщиков на раскопки куда как проще. Как нас ни мало, а кажется, археология становится главным источником рабочих мест в этом городе, если учесть, что наш проект и фабрика Монтеро стоят, в каком-то смысле слова, через дорогу.
Несколько минут мы сидели молча, пока я переваривала услышанное. Слева от дороги тянулась широкая, несколько сотен футов в ширину, траншея. Присмотревшись хорошенько, я поняла, что это пересохшее русло реки. Лишь в самой середине сочился тоненький ручеек. Время от времени на дороге кто-нибудь встречался, например, одинокий путник на ослике, но по большей части кругом было совершенно
