— Вряд ли, — покачала я головой, передразнивая ее.
Она засмеялась.
— Заходи как-нибудь в салон. Сделаю тебе новую прическу. И не тяни.
Она критически дернула меня за свисавшую на глаза прядку волос.
— Спасибо, — поблагодарила я. — Очень мило с твоей стороны.
— А для чего еще нужны подруги? — пожала она плечами. — А ты будешь меня утешать, когда он, как обычно, меня бросит.
— Это не они тебя бросают, Мойра, ты сама даешь им всем отставку, — поправила я. — Но все равно буду тебя утешать.
Она ушла, а я продолжила разглядывать содержимое коробки. На самом дне оказался еще один деревянный ларчик, совсем как тот, с вазой, только поменьше. В нем тоже лежала карточка с уведомлением, что это копия изделия доколумбовой эпохи. Круглая такая штуковина, точнее, немного вытянутая — примерно два на два с половиной дюйма, из похожего на золото материала и какого-то бирюзового камня. В центре находилась крохотная фигурка человечка в пышном головном уборе, со скипетром и чем-то вроде щита. Скипетр легко вынимался из маленькой золотой ручки, а каждая бусина в ожерелье на шее человечка была сделана отдельно. По краю шли золотые бусинки помельче, а сзади виднелся здоровенный кол. И на сей раз я, кажется, знала, что это такое. Одно из пары ушных украшений, их еще называли ушными подвесками, какие носили в доколумбову эпоху индейцы Мексики, Центральной и, предположительно, Южной Америки. Потрясающая вещица — даже учитывая, что копия. Я спрятала ее в стол, тщательно завернув и пообещав себе на днях рассмотреть повнимательней.
Вазу я решила продать, для начала запросив сто пятьдесят фунтов — орнамент на ней и в самом деле изумительный, уникальное выйдет украшение для чьей-то гостиной. Я подыскала ей выигрышное местечко на кофейном столике, а рядом прислонила карточку, от руки приписав перевод. Серебряный орешек пускай остается у меня — надену на тоненькую серебряную цепочку и буду носить как напоминание о собственной опрометчивости. Непременно надену в следующий раз, как соберусь на аукцион. А если взглянуть на дело оптимистичней — и в самом деле, получится весьма оригинальное украшение.
А насчет флакончика… Надо подумать.
Убирая коробку, я вдруг заметила сбоку, между стенкой и остатками упаковочного материала, какой- то клочок бумаги и осторожно вытащила его. Это оказалось письмо, написанное неким Эдмундом Эдвардсом, владельцем какого-то нью-йоркского магазинчика под названием «Дороги древности», в одну галерею Торонто, о которой я в жизни не слышала, что само по себе еще ни о чем не говорило — Торонто большой город. Она называлась «Галерея Смиттсона», а ее хозяина, как явствовало из письма, соответственно звали А. Дж. Смиттсон. Очень формальное письмо, вполне соответствующее галерее, имеющей (о чем любезно уведомлял форменный бланк) филиалы в Лондоне, Токио, Бонне и Париже. Мистер Эдвардс выражал почтение мистеру Смиттсону, а также надеялся, что покупки дойдут в целости и сохранности, и сообщал, что у них имеется много и других, не менее интересных предметов, а потому он, мистер Эдвардс, уповает на дальнейшее плодотворное сотрудничество. Написано письмо было два года назад.
Повинуясь внезапной прихоти, я попробовала отыскать Смиттсоновскую галерею по справочнику, но ее там не оказалось. А. Дж. Смиттсона в анналах также не числилось, хотя сама фамилия и ее необычное написание казались мне знакомыми. Должно быть, галерея закрыта, потому-то коробку так и не востребовали на таможне. Но, в общем-то, какое мне дело, решила я и выбросила письмо в корзину.
Следующие несколько дней прошли более или менее мирно, если не считать двух вещей. Во-первых, охранная сигнализация повадилась беспричинно включаться. Две ночи кряду, а в одну — так и дважды, — мне приходилось натягивать джинсы со свитером и спешно ехать в лавку на встречу с полицией. И ничего подозрительного! На следующую ночь сигнализация сработала всего один раз, но полицейский пообещал выставить мне счет за ложные вызовы. Я заставила страховую компанию проверить сигнализацию, однако они заверили, что с ней все в полном порядке.
Второе отклонение от нормы состояло в том, что я не могла выбросить из головы Клайва. Я ежесекундно рисовала себе планы мести и вообще всякие гадости, которые ему сделаю, — начиная с того, чтобы взять молоток и демонстративно расколотить нефритовый флакончик прямо у него на глазах, и кончая тем, чтобы запустить ему пару кирпичей в витрину или обрызгать краской великолепный костюм от Армани. Разумеется, все эти мечты мечтами и остались. Ну, кроме одной: я вызвала полицию, и та увезла пижонский новенький «BMW», который Клайв неосмотрительно припарковал в неположенном месте. До чего же приятно было смотреть, как этот змей бежит по улице в тщетной попытке догнать буксирный грузовик! Однако до каких же бездн мы опускаемся в борьбе с бывшими супругами!
Вся беда в том, что хотя эта маленькая победа и грела душу, однако затиханию конфликта отнюдь не способствовала. Скорее наоборот. Клайв свистнул у меня кубки, я у него — ароматический флакончик. Один-один. Ничья. Но я слишком злилась, чтобы на том и успокоиться. Наверное, в глубине души я понимала, что отношения наши не изжиты до конца, пусть даже с момента разрыва прошло уже несколько лет и у меня уже не то что вспыхнул, а и отгорел до конца новый роман. Тут-то все было ясно — и к психиатру не ходи. Но я все равно бесилась. А еще, зная, что Клайв в подобных вопросах ведет себя точно так же по-детски и что он непременно догадается, кто виноват в инциденте с машиной, я ждала ответного удара.
Долго ждать не пришлось.
Через несколько дней Клайв как ни в чем не бывало влетел в мой магазин.
— Заглянул по-соседски поздороваться. — Он огляделся по сторонам. — А у тебя тут неплохо, Лара. А это, верно, и есть твой новый партнер. Сара, правильно?
Моя компаньонка пробормотала что-то вежливое и поспешила ретироваться в офис, не желая принимать участия в назревающей сцене. Я слабо улыбнулась и занялась покупателем во второй выставочной комнате. Клайв остался бродить в первой. Через несколько минут я услышала, как он дружески беседует с нашим старым клиентом:
— Джордж! Какая встреча! Рад вас видеть! Все еще коллекционируете веера Нового Света?
Джордж пробормотал что-то в ответ.
— У меня как раз есть превосходный экземпляр, просто исключительный. Вы непременно должны на него посмотреть.
Пауза.
— Прямо через дорогу, Джордж, прямо через дорогу, — продолжал Клайв.
Представив, как он показывает на свой магазин, я не выдержала и, извинившись перед покупателем, поспешила вмешаться. Поздно. Дружески полуобняв нашего старого клиента за плечи, Клайв уже вел его к дверям своей лавки. Мерзавец украл прекрасного покупателя прямо у меня из-под носа!
А на следующий день я хватилась своего серебряного орешка. Мне казалось, я оставила его в магазине, то ли на столе в кабинете, то ли в ящике за прилавком. Но ни там, ни там бусины не оказалось. Я перевернула вверх дном весь магазин — безрезультатно. Оставалось лишь одно объяснение. Разъяренной фурией я помчалась через дорогу.
— Не думала, Клайв, что ты опустишься до банальной кражи! — с места в карьер напустилась я на бывшего мужа. — На аукционе — это одно дело, но такое вот воровство по мелочам…
— О чем ты говоришь, Лара? — он уставился на меня взором оскорбленной невинности. — Уж верно, отбить клиента — это еще не воровство. Давай назовем это здоровой конкуренцией.
— Я не про Джорджа. Я про орешек! — Я сама чувствовала, что выгляжу полной идиоткой.
— Орешек? — Клайв вздохнул. — Бог мой, Лара, ты просто потеряла его. Устрой себе отпуск или попей «валиум». Ну что такого плохого в том, что я открыл магазин напротив твоего? Как ты думаешь, почему лавки конкурентов всегда расположены неподалеку друг от друга? Почему существуют целые улицы, где все торговцы продают одно и то же? Да потому, что это полезно для дела, вот почему. Кто знает, может, через несколько лет тут будет настоящий центр торговли антиквариатом. В этом бизнесе хватит места нам обоим, и мне, и тебе. Так что, пожалуйста, перестань нести чушь про какие-то орешки!
Я смерила его тяжелым взглядом.
— Ну полно, полно, — продолжал уговаривать он. — Давай поцелуемся и забудем про ссору. Ну, или хотя бы руки пожмем, на худой конец. Помнишь, когда-то мы были неплохой командой. С аукционом у нас ничья, а я прощу тебе этот фокус с машиной, если ты простишь похищение Джорджа.
