скрываться.
– Двадцать четыре часа, Эдуард, а потом давай другой план. Я не собираюсь жаться на дне норы и ждать, пока меня убьют.
– Согласен. Я тебя подберу, когда ты дашь копам показания.
– Где ты берешь информацию?
Он засмеялся, но очень сухо.
– Если я тебя нашел, могут найти и другие. Спроси у своих друзей копов, не найдется ли у них лишнего жилета.
– В смысле – бронежилета?
– Он не повредит.
– Ты пытаешься меня напугать?
– Да.
– У тебя получается.
– Спасибо на добром слове. Не выходи из участка, пока я за тобой не приеду. И старайся не торчать на открытом месте.
– Ты действительно думаешь, что кто-то может сегодня еще раз попробовать?
– С этой минуты мы живем по наихудшему сценарию, Анита. Хватит рисковать. Я за тобой заеду.
И он сразу повесил трубку, я даже не успела ответить.
Я стояла, перепуганная, держа трубку в руках. Во всем этом переполохе с Моникой и ее младенцем я почти забыла, что кто-то пытается меня убить. А забывать, наверное, не стоило.
Я стала было вешать трубку, но передумала и набрала номер Ричарда. Он ответил со второго гудка, значит, ждал. Проклятие.
– Ричард, это я.
– Анита, где ты? – В голосе его прозвучало облегчение, сменившееся настороженностью. – Я в том смысле, ты сегодня вернешься?
Ответ был “нет”, но не по той причине, которой он боялся. Я ему рассказала, что случилось, в самом сжатом изложении.
– Чья эта идея, чтобы ты переехала к Жан-Клоду? – В голосе чувствовался намек на гнев.
– Я не переезжаю к Жан-Клоду, я переезжаю в Цирк Проклятых.
– И в чем разница?
– Послушай, Ричард, я слишком устала, чтобы сейчас с тобой спорить. Эдуард предложил, а ты знаешь, что он любит Жан-Клода еще меньше, чем ты.
– Сомневаюсь, – ответил он.
– Ричард, я тебе позвонила не для того, чтобы ругаться. Я позвонила сказать, что происходит.
– Спасибо за звонок. – Такого сарказма я еще никогда у него не слышала. – Тебе привезти твои вещи?
– Черт, я даже не подумала!
– Я их привезу в Цирк.
– Это не обязательно, Ричард.
– Ты не хочешь, чтобы я это делал?
– Нет, мне приятно было бы иметь свои шмотки, и не только одежду, если ты понял намек.
– Я все привезу.
– Спасибо.
– И упакую сумку для себя.
– Ты считаешь, это удачная мысль?
– Мне приходилось ночевать в Цирке. Если помнишь, я был одним из волков Жан-Клода.
– Помню. Ты не должен просить его разрешения до того, как явиться без приглашения?
– Я ему позвоню. Разве что ты не хочешь меня там сегодня видеть. – Он говорил очень спокойно.
– Если Жан-Клод не возразит, то я и подавно. Моральная поддержка будет отнюдь не лишней.
Он шумно выдохнул, будто задерживал дыхание.
– И отлично. Там увидимся.
– Мне еще надо дать копам показания по поводу инцидента в “Данс макабр”. Это займет пару часов, так что не спеши.
– Боишься, что Жан-Клод может сделать мне плохо? – И после секундной паузы: – Или что я ему?
Я обдумала вопрос.
– Что он тебе.
– Рад слышать, – ответил он, и я знала по голосу, что он улыбается.
За Ричарда я волновалась вот почему: он не убийца. В отличие от Жан-Клода. Ричард может начать драку, но закончит ее Жан-Клод. Ничего этого я вслух не сказала. – Ричард бы не оценил.
– Жду с нетерпением нашей встречи, – сказал он.
– Даже в Цирке?
– Где угодно. Целую.
– И я тебя.
Мы оба повесили трубку. Никто не попрощался – очевидно, из фрейдистского страха.
Я могла ручаться, что Ричард и Жан-Клод найдут повод для ссоры, а я действительно слишком устала, чтобы еще и в это встревать. Но скажи я Ричарду, чтобы он не приезжал, он бы понял это так, что я хочу остаться одна с Жан-Клодом, что было абсолютно неверно. Значит, пусть себе ссорятся. Честно говоря, мне хватило уже и моей собственной стычки с участием Жан-Клода, Дамиана и меня самой. В “Данс макабр” был нарушен закон, и нарушен настолько, что, попадись подходящий судья, я могла бы получить ордер на ликвидацию Дамиана. Вот это была бы драка так драка, со всеобщим участием.
Я подумала, где кто будет спать – и с кем.
21
Цирк Проклятых – это комбинация бродячего карнавала, цирка и одного из низших кругов ада. На фасаде два клыкастых клоуна пляшут над неоновым пламенем, которым написано название заведения. По стенам висят афиши: “Смотрите, как зомби поднимаются из могил!” “Только у нас: Ламия – полуженщина- полузмея!” Тут нет дешевых фокусов – все абсолютно реально. Одна из немногих вампирских приманок для туристов, куда охотно пускают детей. Но будь у меня ребенок, я бы бедную крошку сюда не повела. Даже я не чувствовала себя здесь в безопасности.
Эдуард подобрал меня возле полицейского участка, как и обещал. Мои показания заняли три часа, а не два. Единственная причина, по которой меня отпустили так быстро, – Боб, муж и коллега Кэтрин. В конце концов, он от них потребовал предъявить мне обвинение или отпустить на все четыре. Я, честно говоря, думала, что они выберут первое. Но три свидетеля доказали, что это было убийство при самозащите, и этих трех свидетелей я никогда раньше не видела. Это помогло. Окружные прокуроры, как правило, не предъявляют обвинений в случае самозащиты. Как правило.
Эдуард провел меня в Цирк через боковой вход. Здесь не было надписей, что посторонним вход воспрещен, но и ручки на броневой стали двери тоже не было. Эдуард постучал, нам открыли, и мы вошли.
Джейсон закрыл за нами дверь. Очевидно, я проглядела его раньше в “Данс макабр”, потому что этот наряд я бы запомнила. Он был одет в безрукавку, прилипшую к телу. Штаны – из синей материи, похожей на цветную фольгу, с овальными пластиковыми окнами на одной штанине, открывавшими голень, ляжку и – когда он повернулся – ягодицу.
Я покачала головой и улыбнулась:
– Только не говори, что Жан-Клод не заставил тебя это надеть там, где люди видели.
Джейсон осклабился и повернулся так, чтобы блеснуть половиной задницы.
– Тебе нравится?
– Не могу сказать.
– Давайте о модах поговорим позже, в более спокойном месте, – сказал Эдуард. Он смотрел на дверь справа, которая вела в главную часть Цирка. Она никогда не запиралась, хотя на ней висела табличка “Только для персонала”. Мы стояли в каменной камере, где с потолка свисала лампочка. Это был склад.
