меня с Ричардом и Жан-Клодом.
– Назад, – сказала я с трудом.
– Прошу прощения. – Он отодвинулся так, что я уже не чувствовала его так сильно. – Так нормально?
Я кивнула.
Три вампира ждали с голодными глазами. Я брызнула на них остывающей кровью. Они дернулись, но прилива силы не было. Совсем не было. Черт побери.
Доминик нахмурился:
– Кровь еще теплая. Это должно было получиться.
Жан-Клод придвинулся ближе. Я чувствовала: он приближается на канате силы, связывающем нас, – как рыба на спиннинге.
– Но не получилось, – сказал он.
– Нет, – ответила я.
– Значит, они пропали.
Я покачала головой. Вилли уставился в чашу с кровью, и в этом взгляде был чистейший, безумный голод. Я было думала, что хуже всего, если Вилли просто ляжет в гроб и окажется мертвым навсегда. И ошиблась. Если Вилли будет выползать из гроба, жаждая только крови, не зная ничего, кроме голода, это будет еще хуже. Нет, я не отпущу его.
– Есть свежие идеи? – спросила я.
– Напоите их кровью из чаши, – велел Доминик. – Но быстрее, пока не остыла.
Я не стала спорить – времени не было. Вытерев нож о штанину, я сунула его в ножны. Потом придется очищать и клинок, и ножны, но мне нужны были обе руки. Погрузив пальцы в кровь – еще теплую, но едва- едва, – я посмотрела в глаза Вилли. Все еще карие глаза следили за моей рукой, не смотрел из них не Вилли. Просто не он.
Я приподняла чашу ко рту Вилли и сказала ему:
– Пей, Вилли.
Он зашевелил кадыком, и я ощутила этот щелчок. Он снова был моим.
– Вилли, стоп.
Он остановился, и я отняла у него чашу. Он не пытался ее схватить. Глаза у него были пусты, как раньше, над кровавым ртом.
– Вернись к себе в гроб, Вилли. Отдыхай до заката. Ложись к себе в гроб.
Он повернулся и пошел по коридору. Что он вернется в гроб, мне приходилось принимать на веру. Потом можно будет проверить. Один уложен, двое остались. Лив пошла, как хорошая послушная куколка. Когда я поднесла чашу к губам Дамиана, крови уже было на донышке.
Он стал пить, шевеля бледным горлом. Кровь пошла вниз, и что-то меня коснулось – что-то такое, что не было моей магией. Грудь Дамиана поднялась в мощном вдохе, как у человека, вытащенного из воды. И это что-то вытолкнуло меня назад, отбросило мою силу, направив ее на меня. Как будто хлопнуло дверью, только это было гораздо сильнее. Удар силы сбил меня с ног, и мир завертелся. Перед глазами замелькали белые и серые пятна, и ничего не осталось, кроме них. Невыносимо громко послышалось биение моего сердца, я оно бросило меня во тьму, и не осталось ничего, даже этой тьмы.
33
Когда я очнулась, перед глазами у меня были белые занавеси над кроватью Жан-Клода. На лбу у меня лежала мокрая тряпка, а где-то рядом слышался спор. Несколько секунд я полежала, промаргиваясь. Как я сюда попала – неизвестно. Последнее, что я помнила, – как меня выбросило из Дамиана. Выбросило как захватчика, непрошеного гостя, от которого надо защищаться. Коснувшаяся меня сила не была злом. Со злом я сталкивалась и раньше и узнала бы его. Но это не была и благая сила. Что-то более нейтральное.
Спорили Жан-Клод и Ричард. И спорили обо мне. Удивительно.
– Как ты мог оставить ее умирать, когда мог бы спасти? – кричал Ричард.
– Я не думаю, что она умирает, но даже если бы это было так, я никогда больше без ее разрешения не вторгнусь в ее разум.
– Даже если она будет умирать?
– Да, – ответил Жан-Клод.
– Я этого не понимаю!
– Тебе и не надо понимать, Ричард. Анита бы со мной согласилась.
Я сбросила со лба тряпку, хотела было сесть, но на это надо было слишком много сил.
Ричард сел ко мне на кровать, взял меня за руку. Я не знала, хочется ли мне этого, но останавливать его тоже сил не было.
Жан-Клод встал у него за спиной, глядя на меня. Лицо его было непроницаемо и прекрасно – идеальная маска.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Ричард. Ответ получился со второй попытки:
– Пока не могу понять.
Доминик встал так, чтобы я его видела. Он мудро не стал ввязываться в этот спор. Кроме того, он уже и так был человеком-слугой вампира. Что бы он мог сказать? Что метка – это зло или что не надо делать из мухи слона? В любом случае – ложь.
– Я очень рад видеть вас в сознании.
– Меня оттуда выбросило, – сказала я.
– Да, понятно, – кивнул он.
– Что ее выбросило? – спросил Ричард.
Доминик посмотрел на меня, я пожала плечами.
– Когда сила, которая делает вампира живым, вернулась и обнаружила Аниту все еще внутри тела, эта сила выбросила ее оттуда.
– Почему? – нахмурился Ричард.
– Мне там быть не полагалось.
– Это вернулась душа, и вы ее коснулись? – спросил
Жан-Клод.
– Мне случалось испытывать прикосновение души. Это
была не она.
Жан-Клод поглядел на меня. Я на него.
Первым отвел глаза он.
Ричард потрогал мои волосы, мокрые от положенной на лоб тряпки.
– Плевать мне, душа это была или привидение. Я боялся тебя потерять.
– Я всегда остаюсь в живых, Ричард, кому бы ни пришлось при этом умереть.
Он помрачнел. И пусть его.
– Как там Дамиан? – спросила я.
– Кажется, нормально, – ответил Жан-Клод.
– А о чем вы тут спорили?
– Доминик, вы теперь не могли бы нас оставить? – попросил Жан-Клод.
– С охотой, – ответил Доминик. – Мне не терпится сообщить Сабину. Завтра вы сможете его поднять, и вы, Анита, – он чуть коснулся моего лица, – сможете его исцелить.
Мне не нравилось, что он меня трогает, но на его лице было почти благоговение. И потому трудно было на него гавкнуть.
– Сделаю все, на что способна.
– Мне кажется, вы во всем так поступаете.
С этими словами он откланялся и вышел.
Когда за ним закрылась дверь, я повторила вопрос:
– О чем вы тут спорили?
Ричард обернулся на Жан-Клода и снова посмотрел на меня.
– У тебя на несколько секунд прекратилось дыхание. И сердце не билось. Я думал, ты умираешь...
