— А именно?
— Мы сейчас перейдем к этой теме.
— Однако вы объяснили мне только причины, заставившие вас обратиться к услугам нового антиквара, но то, почему вы выбрали именно меня.
Он слегка повел плечами.
— Я тоже провел исследовательскую работу. Как и вы сами. Мне сказали, что вы — человек честный, знаете свое дело, настойчивы и упрямы. Настойчивость меня восхищает. Это качество может оказаться у нас общим. Далее — надеюсь, эти слова не обидят вас — ваша фирма не пользуется международной известностью. «Макклинток и Свейн» не принадлежит… — он сделал паузу —… к числу таких фирм, с которыми я привык иметь дело.
Возразить ему я не могла, поскольку испытывала вполне обоснованную уверенность в том, что о магазине «Макклинток и Свейн», которым я владею совместно с моим бывшим мужем Клайвом Свейном, мало кто знает за пределами двух кварталов от магазина, не говоря уже о более дальних странах.
— Знаете ли вы, что такое химера? — спросил он вдруг.
— Мифическое существо, так кажется? Отчасти лев, отчасти змея, отчасти что-то еще.
— Коза, — кивнул он.
— Коза, — согласилась я.
— Вы не разочаровали меня, миссис Макклинток, — проговорил Лейк. — Вы могли бы сказать, что этим словом пользуются ученые для обозначения межвидового гибрида, растительного или животного, или же так называют существо, способное менять свой облик по собственной воле. Однако насколько я знаю, вы выбрали правильное слово. А теперь, скажите, знаете ли вы Химеру из Ареццо?
— Вы имеете в виду бронзовую химеру, находящуюся в археологическом музее Флоренции? Ту, которую нашли в Тоскане, в Ареццо?
— Да, — сказал он, протягивая руку к находившемуся перед ним на столе большому конверту и помещая передо мной фотографию. — Очаровательная вещь, не правда ли? Бронза, конец пятого или начало четвертого столетия до Рождества Христова. Одно из истинно великих произведений этрусского искусства. Ее находкой мы обязаны Козимо де Медичи. Он считал себя археологом. Говорят, что он даже собственноручно расчищал изваяния, а это такая возня. Химеру он обнаружил в 1553 году, а Аррингаторе, Оратора, тоже этрусскую вещь, в 1566 году. Полагаю, этим делом он занимался потому, что любил его. Тем не менее оно соответствовало и политическим амбициям Козимо. Его преемником был провозглашен
Вне сомнения. Химера из Ареццо была и остается шедевром среди всей этрусской бронзы. Фигура эта представляет собой существо, наделенное передними лапами и головой льва, козьей головой на спине и хвостом, заканчивающимся головой змеи, готовой вцепиться в козью.
Интересно, впрочем, что Лейк завел речь о Козимо де Медичи. Подобно семейству Медичи Лейк составил свое состояние, занимаясь банковским делом — сперва обычными финансовыми операциями, а потом энергично и рано устремился со своим делом в Интернет, кроме того, он разделял с Козимо имперские амбиции и лишенную жалости манеру расправляться с конкурентами. Если K°зимо выставлял своих соперников из Флоренции, занял расположенную неподалеку Сиену, а врагов своих посылал на плаху или гноил их в жутких застенках, то Лейк пару раз самым успешным образом захватывал соперничающие компании. Предположительно являясь любителем всего итальянского, Лейк назвал свою компанию «Мардзокко», в честь геральдического льва Флоренции. Поговаривали, что прежде побежденных врагов города заставляли целовать заднюю часть изваяния этого животного, образно выражаясь, на это же самое мог рассчитывать и всякий, посмевший вступить с Лейком в конфликт.
Переходя к более положительным сторонам вопроса, и Лейк, и Медичи — вопреки разделявшим их пяти сотням лет — были видными покровителями искусства. Тем не менее я еще не могла понять, к чему весь этот разговор относительно искусства и империи. Химера из Ареццо продаже не подлежала, и мне оставалось только надеяться, что Лейк не потребует от меня вломиться в археологический музей Флоренции и выкрасть ее.
— Но какова подлинность! — восхищался он. — Словно бы такое существо действительно могло существовать. Посмотрите сами. Разве вам не кажется, что она готова вступить с кем-то в битву не на жизнь, а на смерть?
— Готова, — согласилась я. — Кажется, героя, убившего химеру, звали Беллерофонтом?
— Браво, — одобрил он. — Вы вновь оправдываете мои ожидания, миссис Макклинток. Действительно, он носил имя Беллерофонт. Илиада Гомера, книга шестая. А Химера, жуткая и огнедышащая особа, как утверждают, обитала в Малой Азии, в Ликии… Кстати, вы не обращали внимания на то, сколько чудовищ древней мифологии были женского пола?.. И ее убил герой Беллерофонт. Так сказать, персидский святой Георгий. На мой взгляд, миф о химере может оказаться ранним вариантом темы дракона. А вы помните, каким образом Беллерофонт сумел справиться с этим трудным заданием, которое придумали для него враги?
— Кажется, он пролетел над чудовищем на крылатом коне и поразил химеру особой стрелой, расплавившейся от ее дыхания? Ну, чем-то подобным.
— Правильно. Вижу, вы разбираетесь в мифологии не хуже, чем в антиквариате. Беллерофонт получил крылатого коня Пегаса от своего отца Посейдона, владыки моря, и пролетел на нем над химерой. Он пристроил свинцовую пульку к наконечнику стрелы и отправил ее в горло химере. Расплавившийся металл прожег ее внутренности. Умерла она в муках. Изобретательный способ, не правда ли?
— Безусловно, — согласилась я. Тон Лейка несколько смутил меня, во-первых, смакованием исхода мифа, а потом упором на том, что химера принадлежала к женскому полу. Неужели этот миллиардер относится к числу женоненавистников?
— Все это, конечно, очень интересно, мистер Лейк, но я все-таки не понимаю, чего вы хотите от меня.
— Мне нужен Беллерофонт, — коротко сказал он, передавая мне второй снимок. На нем был изображен взвившийся на дыбы крылатый конь, к спине которого припадал готовый выпустить стрелу лучник. Фото было не таким четким, как предыдущее, его скорее сделал не профессиональный фотограф, а любитель, однако, насколько я могла видеть, скульптура действительно впечатляла. Лейк совместил оба снимка, и получилось, что Химера из Ареццо щерится на вздыбленного коня с седоком.
— А как насчет размеров? — спросила я. — По снимкам их не определишь.
— Идеальное совпадение, — ответил он. — Высота Химеры примерно тридцать два дюйма, она маловата для монументальной скульптуры. В Беллерофонте уже около шести с половиной футов.
— Но, по-моему, нет никаких свидетельств того, что статуя Беллерофонта сопутствовала Химере, — проговорила я с сомнением в голосе, однако уже ощущая волнение.
— Вот здесь и начинается самое интересное, — проговорил Лейк. — Я изучал архивы Ареццо, относящиеся к этому периоду, к 1550-м годам, — он вдруг умолк, как будто бы посчитав, что проговорился. — Точнее, конечно, будет сказать, что их просмотрели для меня. Там упоминается, что 15 ноября 1553 года за городскими воротами была обнаружена похожая на химеру крупная бронзовая статуя вместе с несколькими поменьше. Позже сказано, что хвост у нее был отломан.
— Джорджо Вазари — Козимо де Медичи был его покровителем, и Вазари зафиксировал многие из его поступков — в 1568 утверждал, что ее обнаружили в 1554-м, годом позже, чем зафиксировано в архиве. Он также упомянул об отсутствии хвоста. Некоторые утверждают, что хвост восстановил Бенвенуто Челлини, — он тоже работал на Медичи, — но я сомневаюсь в этом. В любом случае, Химера меня не волнует. Все дело в Беллерофонте. Я считаю, что существует достаточно свидетельств того, что в Ареццо обнаружили не одну бронзовую скульптуру, а учитывая наличие легенды и фотоснимка, полагаю — и не без оснований — что отыскал ее. Итак, мне нужен Беллерофонт, миссис Макклинток, и я хочу, чтобы вы купили его для меня. Готовы ли вы принять этот вызов?
