— Ну, я… а что вы хотите с ней сделать потом, мистер Лейк? — спросила я.
— Что сделать? Ага, понимаю. Я намереваюсь передать ее музею Флоренции. Химера, при всем ее великолепии все-таки не слишком впечатляет сама по себе — не сомневаюсь, вы согласитесь со мной. Несколько мелковата. Но вместе с Беллерофонтом они будут воистину потрясать. Они заслуживают того, чтобы быть вместе.
— Чрезвычайно благородный жест, мистер Лейк. — проговорила я. Подобные поступки для Лейка не были новостью. Я помнила, что он действительно жертвовал разным музеям первоклассные древности, однако тем не менее не теряла бдительности.
— И да, и нет, — ответил он с обескураживающей улыбкой. — Откровенно говоря, я намереваюсь учредить здесь, в Европе, новый высокотехнологичный фонд, и мне нужно произвести благоприятное впечатление, сделать нечто такое, способное разбудить спящих, дойти до их ума. Я думаю, что если найду Беллерофонта и пожертвую его археологическому музею, то будет как раз то, что нужно. Богатый филантроп тратит десять лет на поиски пропавшего изваяния, а потом жертвует его Италии, и так далее, и так далее. Ну а через два дня после этого я учреждаю фонд. Словом, не без корысти для себя, но тем не менее стоит хлопот… надеюсь, вы согласитесь со мной. — В голосе его звучала привычная уверенность человека, твердо рассчитывающего на согласие окружающих, и, к собственному удивлению, я обнаружила, что соглашаюсь с ним. Какая разница для меня в том, что именно движет им? Главное, что Беллерофонт воссоединится с Химерой, и все получат возможность лицезреть их.
— Итак, спрашиваю еще раз, готовы ли вы принять этот вызов? — спросил он. — Я заплачу вам и заплачу хорошо. Вы получите комиссионные с покупки — мы можем обсудить сумму — и я покрою все ваши расходы. Я позволил себе открыть на ваше имя счет в швейцарском банке, конечно, электронный и от лица моего собственного банка, но если вы согласны, на него будет переведено десять тысяч долларов США на оплату ваших расходов. А теперь, — он назвал сумму комиссионных, — оправдает ли она потраченное вами время?
Я никогда еще не задумывалась над тем, сколько стоит мое время, полагая, что, если только попробую разделить достаточно скромный доход фирмы «Макклинток и Свейн» на количество потраченных мной на дело часов, итог повергнет меня в уныние. Однако, поскольку я предпочитаю не обсуждать свои денежные вопросы в общем, и сумму комиссионных, в частности, ограничусь тем, что сумма, вне сомнения, изрядно превышала мой возможный заработок.
Тем не менее я колебалась и он, бедолага, решил, что сумма не устраивает меня.
— Если вам удастся удержать продажную цену на уровне, меньшем двух миллионов, я повышу процент. Если стоимость не превысит полутора миллионов, он будет еще выше.
— Не сомневаюсь в том, что этого будет достаточно, мистер Лейк, — ответила я голосом настолько нейтральным, насколько это мне удалось. На деле сердце мое взмыло к небесам. Пусть никто на самом деле не будет знать, что я стараюсь для Лейка, но эта операция станет для меня входом на такой уровень дел, которого я и не надеялась достигнуть. К тому же ради благого дела: чтобы Химера соединилась с пропавшим героем.
— Хорошо, — проговорил он, передавая мне лист бумаги. — Какие будут вопросы?
— А что если я не сумею по каким-либо причинам приобрести Беллерофонта?
— Я плачу только за успех, миссис Макклинток. Однако я попытаюсь быть честным. Десять тысяч долларов, которые я помещу на ваш счет, более чем покроют ваши карманные расходы, и я не буду рассчитывать на их возвращение, даже если вы потратите сущие крохи. Вы удовлетворены?
Я кивнула.
— Тогда вот номер счета и кодовое слово. Запоминайте и то, и другое, а потом уничтожьте бумажку.
Я посмотрела. Финансовый Банк Марзокко Онлайн, номер счета 14M24S — один для денег и два для демонстрации. Кодовое слово оказалось совсем легким — «химера». Я оторвала часть листка и передала ее назад Лейку.
— Запомнила. Итак, у кого же находится Беллерофонт?
— Достаточно надежные источники утверждают, — начал он, — что фигура находится в руках французского коллекционера, которого зовут Робер Годар. Я не встречался с ним, но предполагаю, что Беллерофонт пребывает у него не первый год. Возможно даже, что он находился в их семье не одно поколение. Не уверен в том, что Годар понимает, что владеет утраченной половиной бронзовой композиции из Ареццо, но не сомневаюсь в другом: он знает, что это отличная вещь. Конечно, он — коллекционер, однако совместить обе половины не так-то уж просто. Возможно, он считает, что владеет несколько необыкновенной конной статуей. И мне не хотелось бы просвещать его. Это поднимет цену.
Я кивнула.
— Я еще не до конца уверен в том, что обе вещи сочетаются между собой, — продолжил Лейк, — однако не сомневаюсь в том, что это станет ясно сразу, как только обе скульптуры окажутся рядом.
— Вы утверждаете, что изваяние давно принадлежит Годару. Что заставляет вас считать, что он захочет продать ее?
— Это утверждают мои источники. Естественно, приходит в голову мысль о финансовых трудностях.
Должно быть, он заметил выражение, промелькнувшее на моем лице.
— Я слышал, что вы подозрительны по натуре.
От кого же, подумала я, мог он услышать обо мне подобную вещь. Сама я не назвала бы себя подозрительной, разве что скептичной и осторожной, согласитесь, вполне здравая жизненная позиция в деле, иногда взывающем к самым низменным мотивам человеческого поведения, в деле, занимаясь которым никогда не следует забывать фразу
— Уверяю вас, я не имею ни малейшего отношения к его нынешнему положению, — продолжил Лейк. — Он сам навлек на себя неприятности. Годар относится к тем собирателям, которые не понимают, когда нужно остановиться.
Он бросил короткий взгляд на комнату, на все это столпотворение изделий и произведений и позволил себе короткий смешок.
— Впрочем, скажем так, иногда это трудно заметить.
Я тоже рассмеялась. Лейк нравился мне.
— А вы знаете, как его отыскать?
— Лучше всего обратиться к нему через дилера, — внештатного, он не ведет розничных операций — которого зовут Ив Буше. С этим Буше вы можете встретиться в Париже. Антонио даст вам номер, — добавил он. Я сообразила, что Антонио и есть тот красавчик, который сопровождал меня в этот дом. — Я бы предложил вам немедленно отправляться в Париж завтра же утром и при первой возможности. Антонио выдаст вам некоторую сумму наличными на оплату расходов до тех пор, пока не придут деньги. Этого следует ожидать сегодня вечером. Завтра можете обращаться за ними в любое время. Кроме того, Антонио назовет вам номер телефона, по которому вы сможете немедленно связаться с ним. Он будет нашим посредником. Когда вы вступите в контакт с Буше, а потом с Годаром, и получите некоторое представление о цене, можете позвонить Антонио. Когда мы сойдемся на цене, я переведу деньги на ваш счет. Но вы, надеюсь, понимаете, что я не хочу никаких упоминаний моего имени в связи с этой покупкой?
— Понимаю, — ответила я. — И готова дать вам слово в том, что упомянуто оно не будет.
— Благодарю вас, — сказал он. — И даю вам свое слово.
Я слышала, что Лейк принадлежал к тем людям, которые заключают многомиллионные сделки, скрепив их одним рукопожатием. И решила, что раз подобный способ годится ему, то подойдет и для меня. Скажу откровенно, у меня уже были возможности убедиться в том, насколько бесполезными могут оказаться подписанные контракты.
— Вам придется организовать перевод, — продолжил он. — Все будет оформлено на ваше имя. Я только обеспечу поступление денег. Так что не беспокойтесь об этом. Возможно, вам придется сделать депозит. Дайте знать Антонио. А теперь я должен вернуться к работе, хотя наше с вами занятие и является более интересным, а вам, боюсь, придется подчиниться театральным условностям и позволить завязать
