столетиями разговора с королевскими особами, которые зачастую бывали не вполне в здравом рассудке.
– И почему мне это так не нравится? – спросила я.
Рис снова опустил лицо вверх ногами.
– А каково, ты думаешь, мне? Я пожертвую этим любимым телом как раз тогда, когда появилась надежда, что кто-то его оценит.
Я не могла не улыбнуться.
Он улыбнулся мне вверх ногами, как Чеширский Кот.
– Если ты отпустишь мои руки, – сказал он, – я обещаю тебе накрыть тебя собой при первом намеке на опасность. – Улыбка стала шире. – Я даже готов накрывать тебя своим теплом – с твоего разрешения – при любой возможности.
Невозможно было не улыбнуться в ответ. Если меня сейчас разорвет на части, то это можно вытерпеть и с улыбкой. Я отпустила его руки.
– Слезай с меня, Рис.
Он нежно поцеловал меня в лоб и встал.
Я осталась лежать на полу одна. Перевернулась набок, глядя вверх. Все они стояли надо мной, но только Рис на меня смотрел. Остальные – вверх, на шипы.
Они покачивались над нами, будто танцевали под музыку, которой мы не слышали.
– Кажется, они ничего не собираются делать, – сказала я.
– Попробуй встать. – Дойл протянул мне руку.
Я посмотрела на эту абсолютно черную руку с бледными, почти молочно-белыми ногтями. Потом посмотрела на Риса:
– Значит, ты бросишься на меня при первом же намеке на опасность?
– Быстрее кролика, – ответил он.
Я перехватила взгляд, который бросил на Риса Гален. Не слишком дружелюбный взгляд.
– Я слыхал, что про тебя такое рассказывают, – сказал он. – Что ты быстр.
– Если хочешь в следующий раз оказаться внизу – прошу, – ответил Рис. – Я лично предпочитаю сверху.
В этих игривых словах был какой-то яд, и Рис тоже не был особо дружелюбен.
– Дети! – произнес Дойл с легким предупреждением.
Я вздохнула:
– Объявление еще не сделано, а уже начинаются петушиные бои. А ведь Рис с Галеном еще из самых разумных.
Дойл слегка поклонился, его рука оказалась в дюймах надо мной.
– Будем решать проблемы по одной, принцесса. Поступать по-другому – значит рухнуть под их грузом.
Глядя в его черные глаза, я подала ему руку. Уверенной и невероятно сильной рукой он поднял меня на ноги чуть ли не быстрее, чем я встала сама. Я даже покачнулась, и пришлось ухватиться за него покрепче, чтобы не упасть. Другой рукой он поддержал меня за руку выше локтя. Какой-то миг это было очень близко к объятию. Я посмотрела на Дойла. На его лице не было даже намека, что он поступил так нарочно.
Колючки над головой яростно зашипели. Вдруг оказалось, что я смотрю вверх, цепляясь за Дойла двумя руками, но не для поддержки – от испуга.
– Может быть, тебе следует отдать нам ножи, которые у тебя с собой, чтобы двинуться дальше? – спросил он.
Я глянула на него:
– Насколько дальше мы собираемся двигаться?
– Розы желают отпить твоей крови. Они должны коснуться тебя на запястье или еще где-нибудь, но обычно – на запястье.
Мне это не понравилось.
– Я не помню, чтобы снова предлагала дать кровь.
– Сначала ножи, Мередит, пожалуйста, – попросил он.
Я посмотрела на нависшие колючки. Один тонкий стебель спустился ниже других. Я отпустила Дойла и запустила руку под лифчик, чтобы вытащить нож. Вынула, раскрыла. Холод был удивлен, и не слишком приятно. Рис тоже был удивлен, но приятно.
– Я не знал, что можно спрятать такое оружие под такой легкой одеждой, – сказал Холод.
– Может быть, нам не придется защищать ее в таком объеме, как я думал, – заметил Рис.
Гален достаточно хорошо был со мной знаком и знал, что при Дворе я всегда вооружена.
Отдав нож Дойлу, я задрала юбку. В этот момент я почувствовала общее мужское внимание как тяжесть на коже. И подняла глаза на них. Холод отвернулся, будто смутившись. Но остальные таращились на мою ногу, на лицо. Я знала, что они видали и больше голого тела, и более длинные ноги.
