перед собой ноги. Потом усадил меня к себе на колени, держа одной рукой за спину, а другая спокойно легла на колени.
Я засмеялась:
– Иногда я думаю, каково это – быть таким... большим.
– А я гадаю, каково это – быть маленьким.
– Но ты же был когда-то ребенком. Ты же помнишь, как это было.
Он уставился вдаль.
– Детство для меня было очень давно, но я действительно помню. Но я не в этом смысле говорю насчет быть маленьким.
Он посмотрел на меня, и было что-то в его глазах, что-то одинокое, неудовлетворенное. Это 'что-то' пробивало то его спокойствие, которое я так ценила.
– В чем дело, Утер? – спросила я тихо. Какое-то было уединение в том, что мы были одни сзади и никого на средних сиденьях.
Его рука легко лежала у меня на бедре, и мне удалось наконец прочитать выражение его глаз. Я такого на лице у него еще не видела. Мне вспомнились его слова, когда я раздевалась для установления микрофона, – что он подождет в соседней комнате, потому что уже очень давно не видел обнаженной женщины.
Очевидно, я как-то выразила это на лице, потому что он отвернулся.
– Извини, Мерри. Если тебе неприятно это, только скажи, и я никогда об этом не заикнусь.
Я не знала, что на это ответить, но попыталась.
– Не в том дело, Утер. Я сейчас сяду в самолет и улечу Богиня знает куда. Мы можем уже никогда не увидеться.
Это отчасти было правдой. То есть я действительно покидала город и не могла придумать, как выпутаться из этого положения, не ранив его чувств и не наврав ему. Мне не хотелось ни того, ни другого.
Он заговорил, не глядя на меня:
– Я думал, ты – человек с примесью крови фейри. И никогда бы не предложил этого тому, кто был воспитан людьми. Но твоя реакция на уход Роана доказала мне, что ты думаешь не так, как люди. – Он почти застенчиво снова повернулся ко мне. В глазах его читалось открытое доверие. Не то чтобы он полагал, что я скажу 'да', но он верил, что я не буду плохо реагировать.
Будь это вчера, я бы первым делом подумала, как ужасно одинок Утер на нашем берегу. Сколько раз я вот так свертывалась рядом с ним в клубочек, думая о нем как о старшем брате, как о замене отца? Слишком много раз. Это было нечестно, но он всегда вел себя как настоящий джентльмен, полагая, что я – человек. Теперь он знал правду, и это меняло положение вещей. Если даже я скажу 'нет' и он примет это как должное, уже не будет прежней легкости в отношениях. Я никогда не смогу так невинно свернуться у него на руках – это в прошлом. Пусть это меня огорчает, но прежнего не вернуть. Единственное, что я могу сделать, – это постараться не ранить Утера. Беда была в том, что я понятия не имела, как это сделать, потому что совершенно не знала, что сказать.
Я задумалась слишком надолго. Он закрыл глаза и убрал руку с моего бедра.
– Извини, Мерри.
Я подняла руку и тронула его за подбородок.
– Да нет, Утер, я польщена.
Он открыл глаза и посмотрел на меня, но в них читалась явная боль. Он протянул мне сердце на ладони, а я проткнула его ножом. Черт, я же скоро сяду в самолет и никого из них никогда не увижу. Оставлять его так я не желала. Слишком он хорошим был мне другом для этого.
– Во мне есть человеческая кровь, Утер. Я не могу... – Нет, этого никак было не сказать намеком. – Я не смогу вынести повреждения, которые вынесет чистокровная фейри.
– Повреждения?
Вот она, цена обиняков.
– Ты слишком велик для моего тела, Утер. Если бы ты был... меньше, я бы могла с тобой запросто переспать, но как-то не могу себе представить, что мы друг за другом ухаживаем. Ты – мой друг.
Он посмотрел на меня – всмотрелся пристально.
– Ты действительно могла бы спать со мной без отвращения?
– Отвращения? Утер, ты слишком долго прожил среди людей. Ты – призрак-в-цепях и выглядишь именно так, как тебе полагается. Есть и другие фейри той же породы. Ты не урод.
Он покачал головой:
– Я изгнан, Мерри. Мне никогда не стать фейри, а среди людей я урод.
У меня сердце сжалось от этих слов.
– Утер, не надо, чтобы чужие взгляды заставили тебя себя ненавидеть.
– А как иначе? – спросил он.
Я положила руку ему на грудь, ощутила уверенное сильное биение сердца.
– Вот там, внутри, – Утер, мой друг, и я люблю тебя как друга.
