Он посмотрел на меня, ничего не говоря. Кажется, он сказал больше, чем собирался, и поэтому постарается больше ничего не сказать.
— Ван Андерс сегодня ночью еще кого-нибудь убьет.
Глаза его стали тусклыми, когда он ответил:
— Я с ним работал несколько лет назад, когда еще не знал, кто он. Я не должен был ему верить, когда он говорил, что контролирует свою ярость. Должен был понимать.
— А ваши работодатели собираются оставить здесь Ван Андерса, чтобы он продолжал убивать женщин?
Тогда он посмотрел на меня, и снова я не смогла понять выражение его лица. Решимость, вина, еще что-то.
— Я знаю, где остановился Ван Андерс. Я дам вам адрес. Я знаю, что мои работодатели хотели бы сейчас его смерти. Он стал обузой.
Мы получили от него адрес. Я не полетела туда сломя голову, потому что мы не в кино, и я знала, что в задержании участвовать мне не дадут. Командовать парадом будет Мобильный Резерв, Сент-Луисский аналог специальных полицейских сил. Когда есть люди, которые приезжают в бронежилетах и с автоматами, участие остальных даже не рассматривается.
Я открыла последнюю папку и показала фотографию человека, распятого на стене.
— Зачем вам для этой работы понадобился Ван Андерс? Это не его стиль.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
Значит, он будет все отрицать — ладно. Даже если мы могли бы его прижать, вряд ли нам позволено было бы довести его до суда.
— Мы знаем, что это сделали вы и ваша группа. Даже знаем почему.
Если Брэдли сказал мне правду, то действительно знаем.
— Ничего вы не знаете, — сказал он весьма уверенно.
— Вам приказали его убить, поскольку он сбежал. Сбежал от людей вроде вас и вроде Ван Андерса.
Тут он посмотрел на меня тревожными глазами. Ему хотелось знать, что мне известно. Немногое, но, быть может, этого будет достаточно.
— Чья была идея распять его?
— Ван Андерса. — Он глядел на меня так, будто съел какую-то кислятину. Потом слегка улыбнулся. — Это не будет иметь значения, миз Блейк, я все равно не попаду в суд.
— Возможно, но мне всегда интересно бывает, где чья работа.
Он кивнул, потом добавил:
— Ван Андерс невероятно злился, что мы сперва его застрелили. Бурчал, что чего интересного в распятии, если человек не дергается. — Он посмотрел на меня загнанными глазами. — Мне следовало понять, что он собирается делать.
— А кто додумался до рун? — спросила я.
Он покачал головой:
— Все признания, сделанные под давлением неожиданных улик, вы от меня уже получили.
— Есть еще только одна вещь, которой я не понимаю, — сказала я. На самом деле таких вещей было много, но никогда не следует показывать недоумение перед лицом плохих парней.
— Я не буду себя обвинять, миз Блейк.
— Если вы знали, на что способен Ван Андерс, зачем было вообще его с собой привозить? Зачем было включать его в группу?
— Он — вервольф, как вы, наверное, поняли по тому, что он делал с жертвами. Существовало мнение, что вы тоже оборотень. Нужен был член группы, который мог бы работать с вами, не боясь подцепить инфекцию, если вы окажете сопротивление.
— Вы планировали похищение?
— Как последнее средство.
— Но так как Бальфуру и Кандуччи не понравился мой зомби, план отменен?
— Эти имена подходят им не меньше любых других, но вы правы. У нас была информация, что вы умеете поднимать зомби, которые считают себя живыми и могут сойти за человека. Мои работодатели были очень разочарованы, посмотрев запись.
Открытку с благодарностью — Марианне и ее ковену. Не пристань они ко мне с тем, что хорошо и что плохо, я бы подняла нормального зомби, с виду совсем живого, и сейчас бы уже оказалась похищенной и во власти Ван Андерса. Нет, открытки мало. Цветы надо послать.
Я попыталась задавать еще вопросы, но Леопольд Хайнрик уже дал всю информацию, которую собирался дать. Наконец он попросил адвоката, и на этом беседа закончилась.
Я вышла в вестибюль, и там творился хаос. Кто-то орал, кто-то бежал. Я расслышала слова «нападение на сотрудников» и тогда поймала детектива Вебстера с белокурыми волосами и скверным кофе.
— Что там случилось?
Ответила О'Брайен:
— Группа Мобильного Резерва выехала на задержание Ван Андерса — он их раскидал. По крайней мере один убитый. Может, и больше.
— Блин!
Она надела жакет и потащила сумочку из ящика стола.
— А где Зебровски?
— Уже уехал.
— Меня кто-нибудь может подвезти?
— Куда именно? — Она глянула на меня. — Я в больницу к раненым.
— Я думаю, что я нужна на месте преступления.
— Я вас отвезу, — предложил Вебстер.
О'Брайен глянула на него выразительно.
— Я потом подъеду в больницу. Обещаю.
О'Брайен мотнула головой и побежала к двери. Уходили все. Кто-то в больницу, кто-то на место происшествия — посмотреть, нельзя ли чем-нибудь помочь, кто-то к родственникам пострадавших сотрудников. Но уезжали все. Если вам нужно совершить преступление в любом городе, дождитесь, пока не поступит сигнал «нападение на сотрудников», когда все сразу все бросят.
Я собиралась на место происшествия — посмотреть, что же там случилось. Явно что-то очень плохое, раз Ван Андерс вырубил целую группу Мобильного Резерва. Этих парней учили работать с террористами, освобождать заложников, брать наркоторговцев, воевать с бандами, бороться с химическим и биологическим оружием — да назовите что угодно, и ребята из Мобильного Резерва сумеют с этим справиться. Явно что-то там было сделано не так, как надо. Вопрос: что именно?
Глава 58
Я достаточно уже знала почерк Ван Андерса, чтобы ждать худшего. Но то, что я увидела в холле, и близко к худшему не подходило. По сравнению с предыдущими убийствами здесь было почти чисто. Возле окна в конце коридора стоял сотрудник в форме. От стекла в окне не осталось ни кусочка, будто через него выбросили что-то крупное. При мысли, как вылетает через него навстречу смерти один из лучших полицейских города, я отвернулась. Кроме окна, здесь почти ничего не было.
Брызги крови на светло-коричневом ковре на полу. Два мазка крови на стене казались почти искусственными, слишком походили на декорацию на идеально белой штукатурке. И больше ничего. У Ван Андерса не было времени поразвлечься. Один сотрудник мертв, может быть, второй тоже, но у него было время только их убить. Времени взрезать не было. Интересно, это его разозлило? Может, решил, что его обманули?
В холле полицейских было немного, но гул голосов из открытой двери доносился морским прибоем. Скорбный, сердитый, торопливый, недоуменный гул.
В номере все осталось идеально прибрано, нетронуто. Здесь борьбы не было. Вся заваруха началась и кончилась в коридоре.
Со мной поднялся детектив Вебстер. Он остался стоять в дверях, потому что войти было некуда — нет
