Вдохнув полной грудью, я расслабленно опустилась на жесткое сиденье и почувствовала, как неприятно отлипает блузка от взмокшей спины.
— Бен, очень приятно! — радушно представился мой сосед по парте, поворачиваясь ко мне вполоборота. — Но ты можешь звать меня Киви. И не обращай внимания на старую ведьму, она над всеми так издевается. Я сам перешел в эту школу лишь в позапрошлом семестре, так что поверь на слово, ты отделалась малой кровью.
— Представляю, — искренне обрадовалась я услышанной новости. Значит, не одной мне повезло как утопленнику. — И да, тоже очень приятно познакомиться.
Смущенно улыбнувшись друг другу, мы сосредоточили внимание на неспешно расхаживающей вдоль доски инквизиторше, вещавшей о значении этого учебного года в жизни выпускника, о тяготах и лишениях предэкзаменационной подготовки, об ответственности, возлагаемой на наши плечи…И так на протяжении двадцати минут, в течение которых я пыталась бегло осмотреться по сторонам.
Класс был просторным и выглядел очень уютно из-за развешенных на огромных солнечных окнах портьер теплого кремового оттенка. Столы и стулья оказались простенькими, выкрашенными в бронзовый цвет, но удобными и широкими, что позволяло избавиться от необходимости отвоевывать у соседа 'законные' сантиметры.
Однако больше всего меня заинтересовала сидящая впереди черноволосая девушка. Та самая, что пострадала от моей неуклюжести во время речи директора. И, судя по всему, брюнетка тоже не осталась ко мне равнодушной. То и дело приходилось ощущать на себе колючий взор, преисполненный ненавистью. Игнорировать его было сложно, а уж не расстраиваться и вовсе чудилось невыполнимым действом.
К счастью томительная пытка презрением очень быстро подошла к концу. Нам раздали расписания занятий. Мне, как новенькой, вручили еще и подробную карту школы с номерами кабинетов, к которой прилагался список фамилий преподавателей, и ключ от шкафчика с несчастливым числом 113. После чего нас довольно невежливо выпроводили в коридор, зычно и убедительно попросив родителей остаться для обсуждения организационных вопросов. Без шумного гомона, как это происходило в моей прежней школе, все повставали с мест и цивилизованно, строясь чуть ли не в шеренгу, прошествовали к выходу. Было от чего потерять челюсть. Что за порядки у них здесь?
— Ничему не удивляйся, — шепотом проговорил следующий тенью за моей спиной Киви. — Объясню все позже.
Да уж, хотелось бы послушать, какая сверхъестественная сила заставляет подростков богатеньких папочек беспрекословно подчиняться указаниям на вид добродушной женщины, пусть и обладающей даром убеждения.
Но стоило двери кабинета закрыться за последним учеником, как просторный коридор с бежевыми стенами и небольшими прямоугольными окнами, расположенными слишком высоко, заполонило бубнящим эхом множественной болтовни. Девушки принялись обмениваться звонкими чмоканьями, умудряясь при этом хвастаться колечками-сережками-туфельками, и предпочли не замечать медленно потекшую в мою сторону вереницу парней.
Грустно прислонившись к одному из шкафчиков, я с ужасом пожала жилистую ладонь высокого прыщавого мальчишки, страдающего от недостатка веса, кое-как разобрала стеснительно буркнутое имя и не успела представиться в ответ, потому что типичного ботаника оттеснил коренастый шатен с голливудской улыбкой и 'стреляющими' глазами.
— Дэвид Ривз, капитан команды по водному поло, — хвастливо провозгласил он. — Я тоже надеюсь, что мы станем друзьями.
В последней его реплике мне послышалось нечто поистине неприличное, поэтому я не решилась коснуться огромной ладони и потрясла в воздухе сжатым кулачком, изображая бессловесное: 'Салам, Африка!'.
Следующие несколько минут прошли в судорожных прокручиваниях имен. Джон Роттер, Митч Гипсон, Нил Сток и наконец Сара Шивли, единственная девушка — чуть полноватая, а может быть просто мускулистая, афроамериканка с крепкими ногами заядлой спортсменки, — почтившая мою скромную персону вниманием.
— Мне понравилась твоя маленькая речь, — по секрету поделилась она, раздраженно заправляя за ухо прядку жестких вьющихся волос, лезущую в глаза. — Ты забавная, не то, что эти надутые гадины!
Я промямлила растроганную благодарность и поперхнулась, узрев за спиной Сары ту самую брюнетку, дочь конгрессмена.
— Плавишься в лучах минутной славы, Уоррен? — презрительно скривила она слишком короткий нос со смешным приплюснутым кончиком.
— Изо всех сил, — легко поддержала я язвительный тон, понимая, что излюбленный пацифизм трубно трещит по швам от необъяснимой ненависти, возникшей словно из неоткуда. — Хочешь присоединиться? Можешь встать вот тут, в сторонке, Уилсон.
— Ты смелая или глупая? — почти прошипела девушка, багровея от злости.
— Оригинальная, — без зазрения совести схамила я, мысленно отмечая, что делаю это впервые в жизни. И собралась уже поставить выскочку на место, когда заметила движущееся прямо на меня 'подкрепление'. В коридоре явно назревало нечто нехорошее, грозящее обернуться для некогда миролюбивой Астрид стихийным бедствием с пучками выдранных волос и оцарапанных щек.
— Какие-то проблемы, Джесс? — поспешно влез в наш искрометный обмен воинственными взглядами Бен.
— Потеряйся, мальчик-собака, — рявкнула на него брюнетка, решительно придвигаясь ко мне.
— Оу, только после тебя, девочка-стерва, — резко выставил он руку вперед, преграждая тем самым путь взбесившейся фурии. — Не постоишь так минутку, я достану из кармана фляжку? У меня дедуля страдает радикулитом, а змеиный яд — отличное лекарство. Набрызжешь по старой дружбе?
Дружный гогот парней, с интересом наблюдающих за разворачивающейся сценкой, приглушил срывающийся от гнева голосок дочери конгрессмена и заставил его обладательницу резко развернуться на каблуках и присоединиться к своей недоуменно застывшей в метре от нас свите. Кажется, лихо миновало. Вопрос, надолго ли.
— Спасибо, — от души поблагодарила я своего защитника, — но больше так не делай. Мне покровители не нужны.
— А друзья очень даже пригодятся, — не согласился со мной Киви. — Знаешь, что мне в тебе понравилось? Любовь к шоколаду! Та стайка возненавидела тебя только за то, что ты не назвала их несравненное лакомство: слабительные таблетки. Про комиксы они не поняли, потому что звукосочетание 'графические романы' отсутствует в их словаре по причине труднодоступности. Что делаешь вечером?
От неожиданности я прикусила кончик языка и осторожно ответила:
— Дома сижу.
— Здорово, тогда давай номер телефона, — просияло его бледноватое лицо с почти незаметными бровями, пугающе пронзительными голубыми глазами, тонким длинным носом и алыми губами, — заеду за тобой в пять. Прогуляемся, поедим пиццы и познакомимся получше.
Сознательно отмахиваясь от сложной дилеммы, вроде неодобрения Джеем шатаний по городу в обществе другого парня, я продиктовала цифры и посчитала неуместным добавить, будто у меня уже есть молодой человек. В конце концов, с Беном жизненно важно наладить отношения. Предстоящий год и без того грозит быть очень напряженным, а если еще и с соседом по парте цапаться…
В общем, первый день в школе произвел на меня впечатление затянувшегося кошмара, которое лишь усилилось по дороге на стоянку в обществе угрюмо молчащих родителей. Вежливо прощаясь с теми, чьи имена давно покинули голову, с Сарой и Киви, я машинально проследила взглядом за повиливающей бедрами Джесс Уилсон, на ходу поправляющей завитые кудри. И онемела при виде того, как ловко она подпрыгнула на месте, цепляясь за шею смутно знакомого парня, обвила его торс ногами и без всяких колебаний поцеловала, притом так, что я закашлялась от смущения.
— Родная, садись в машину, — поторопил меня отец не своим голосом, не замечая моментально вспыхнувшей в дочери злости. Нет, даже ярости, густой, обволакивающей, затмевающей собой любые просветления здравого смысла.
Я узнала парня. Узнала этот забавный ежик обесцвеченных на концах черных волос, перебираемый
