Я глянула на него, стараясь, чтобы не в глаза. Он засмеялся — ему нравилось, что он может подчинить меня взглядом. Ну, точнее, что мы оба думаем, что может.
Заговорил Ашер:
— Ты подразумеваешь, что Мерлин подчинял себе разум всех мастеров всех городов, где вы гастролировали, и они этого не знали?
Голос у него был ровный, вежливый, приветливый, почти довольный. И это была ложь. Он хотел, чтобы Адонис загнал сам себя в угол.
Мерлин поднял смуглую руку. От одного этого жеста Адонис застыл с открытым ртом.
— Нет, — сказал Мерлин. — Нет. Мы отвечаем на вопросы слуги Жан-Клода. Когда говорит она, говорит его голос. Но что делаешь ты здесь, Ашер? Почему ты сидишь так близко и участвуешь в переговорах?
— Я —
— Чем ты заслужил пост такого доверия и такой власти, Ашер? Это не ради твоей силы. Здесь не меньше четырех вампиров, если не больше, которые сильнее тебя. Ты же никогда не был известен своим искусством в битве. Почему же ты сидишь по правую руку от него — от нее — сейчас?
— Я могу ответить тебе, почему он здесь и сидит по правую руку от меня, — сказала я.
Мерлин посмотрел на меня испытующе. Трудно было не глянуть ему в глаза, когда он движется. Я несколько растренировалась избегать взгляда вампиров.
— Просветите меня, мисс Блейк.
Сунув руку в ящик, я взялась за рукоять. Так мне было лучше. Но когда пистолет мелькнул на виду, напряжение возросло. Я скорее ощутила, чем увидела, как подались вперед на диване Адонис и Елизавета.
— Не надо, — сказала Клодия.
— Не реагируйте, — велел Мерлин. — Это именно то, чего она хочет.
Наверное, голос их мастера, а не слова Клодии, удержали их на диване. Черт, может, это она мне их сказала?
Я положила пистолет на стол, как бы рассеянно поглаживая его рукой. Не держала, но касалась.
— Я хотела, чтобы пистолет лежал на столе, когда вы войдете в дверь. Ашер меня отговорил.
— Значит, он здесь, чтобы вы не наделали глупостей?
— Он здесь потому, что ему я доверяю, а вам — нет.
— Вы не дура. Я не стал бы ожидать с вашей стороны доверия.
— И что ты собираешься делать с этим пистолетиком? — спросил Адонис.
— Застрелить тебя и Мерлина представляется вполне реальной возможностью.
— На каком основании? — спросил Мерлин. — Какие законы мы нарушили? На театральных представлениях массовый гипноз разрешен.
Противно было с этим соглашаться, но он был прав. Я пожала плечами:
— Если подумать, то основания могут найтись.
— Вы хотите, как у вас в Америке говорят, нас «подставить»?
Я вздохнула, и моя рука отодвинулась от пистолета.
— Нет, думаю, что я не стану этого делать.
— Тогда я спрошу еще раз: зачем мы здесь? Что мы сделали такого, чтобы прогневить Жан-Клода?
— Вы отлично знаете, что вы сделали, — ответила я, — и знаете, чем рассердили нас.
— Я честно говорю вам, мисс Блейк, что мне это неизвестно.
— Для вас — миз Блейк или маршал Блейк.
Он шевельнул рукой:
— Хорошо, тогда миз Блейк.
— Что бы вы сделали, если бы подчинили себе разумы шести мастеров городов? — спросил Ашер. Волосы его скрывали половину лица — золотистый отвлекающий момент.
— Я не стану отвечать на твой вопрос, потому что ты не мастер и ты недостаточно силен, чтобы быть
— Хорошо, то, что он сказал.
Мерлин посмотрел на меня:
— Что вы имеете в виду, миз Блейк?
— Не заставляй меня повторять вопрос, Мерлин. Просто ответь.
— Я не понимаю, что вы надеетесь получить в результате этой дискуссии, миз Блейк. Честно не понимаю.
— Вы пытались задурить мозги шестерым мастерам городов плюс еще с полдюжины предводителей местных ликантропов. Черт побери, у нас же тут подвластные звери нескольких мастеров да еще слуги- люди. Вы попытались отхватить здоровенный окровавленный кусок, и он оказался вам не по зубам.
— Мерлин мог всех вас захватить.
Это сказала Елизавета.
Я покачала головой, не глядя на нее:
— Не мог, иначе захватил бы.
— Что вы от нас хотите, миз Блейк? — спросил Мерлин.
— Я хочу знать, зачем вы это пытались сделать. И не надо мне вешать лапшу на уши насчет того, что хотели осчастливить всех зрителей без исключения. Если вы по-настоящему задуривали мозги всем мастерам на всех представлениях, то вы хотели узнать, можете ли вы захватить их всех одновременно сегодня и здесь. Вот я и хочу знать: зачем?
— Что зачем, миз Блейк?
— Зачем было пытаться подчинить всех? Зачем было идти на риск всех оскорбить? Вот так вот бросать такую здоровенную перчатку? Ты — мастер вампиров. Ты так стар, что у меня прямо кости ноют в твоем присутствии. Подобные тебе вампиры ошибок не делают, Мерлин. У них для всего есть причина.
— Быть может, я не думаю, что человек, едва видевший три десятка лет смертной жизни, сможет понять мои мотивы.
— Испытай меня. А еще лучше — испытай Жан-Клода. Ты это сам сказал: говоря со мной, ты говоришь с ним.
Он застыл неподвижно, и смысл этой неподвижности был ясен. Я сделала что-то такое, чего он от меня не ожидал. У вампиров неподвижность служит аналогом жеста у людей.
— Туше, миз Блейк. — Он опять шевельнул руками. — Вы не поверите, что я всего лишь хотел улучшить качество нашего представления для всех?
— Нет, не поверю.
Он снова едва заметно развел руками. Интересно, может, это он вместо пожатия плеч?
— Вероятно, имея успех в одном городе за другим, я просто стал самоуверен. Может быть, я действительно верил, что смогу победить всех.
— В твою самоуверенность я верю. Могу даже поверить, что по отдельности ты подчинял себе всех мастеров. Хотя в этом я не уверена — пока что. Я ощутила твой разум и не скажу, что ты не мог бы этого сделать, но ты мог и не пробовать.
— Зачем бы я тогда пытался сделать это сегодня?
Я улыбнулась. Сама ощутила эту улыбку не как веселую, а просто губы скривила, как когда злюсь.
— Именно это я и пытаюсь выяснить, а ты уходишь от ответа.
— Я действительно ухожу от ответа? — спросил он.
Я кивнула, улыбаясь уже почти весело:
— Именно это и делаешь.
— Быть может, я уже ответил на вопрос, но ответ вам не понравился.
— Быть может, ты пытаешься не лгать открыто, чтобы Дамиан, или Ашер, или кто-нибудь не учуял или не унюхал ложь. Но ты определенно не дал полного ответа.
— Вы действительно думаете, что если бы я хотел солгать при всех, в этой комнате присутствующих, то не смог бы этого сделать?
