Он улыбнулся — наполовину застенчиво, наполовину как прежний Ричард, тот Ричард, который знает, как сильно я его люблю, как много он для меня значит. Приподняв одеяло, он скользнул под него — росту у него хватало, чтобы залезть на эту кровать без чужой помощи.
— Подвинься чуть… пожалуйста, — попросил он.
Мика подвинулся, увлекая меня за собой, и Ричард лег на освободившееся место. Кровать шевельнулась — это Натэниел тоже сдвинулся. Кровать-то была огромная, не двуспальная, а многоспальная. В ней и больше народу бывало одновременно, иногда даже чтобы поспать.
Ричард сполз немного, почти прижавшись ко мне спереди, но не совсем. Рука Мики по-прежнему обнимала меня за талию.
— Что-то не знаю, куда руки деть, — сказал Ричард.
Мика засмеялся — но так, как смеется хороший парень.
— Я тебя понимаю.
— А куда ты хочешь их деть? — спросил Натэниел.
Я обернулась и увидела, что Натэниел выглядывает из-за Мики, приподняв голову.
— Изнервничался я и устал. Хочу, чтобы меня обнимали и гладили.
— Ты оборотень, — заметил Мика. — Мы все любим тактильные ощущения, когда нам не по себе.
Ричард кивнул, приподнялся на локте — и даже Натэниел показался рядом с ним маленьким. Ричард — из тех крупных мужчин, которые не кажутся крупными вот до такого момента, и только тогда его воспринимаешь полностью.
— Я привел с собой волков. Они там, в комнате для гостей. Так что щенячью кучу я и так мог иметь, для этого не обязательно было бы сюда приходить.
Я сглотнула слюну сухим ртом — даже в горле заболело.
— Зачем же ты здесь? — спросил Мика.
— Пытаюсь убежать от себя.
Я не очень поняла, как это отвечает на вопрос, но Ричард считал это ответом, очевидно, и Мика у меня за спиной кивнул — я почувствовала.
— Перестань бегать.
— Рад бы, да не знаю как.
Меня как будто здесь не было, будто все вопросы, которые они могли бы обсуждать, касаются их двоих, а не меня. Может быть, их троих… или Натэниел точно так же чувствовал себя лишним?
— Что ж, для начала и это сгодится.
Ричард кивнул, потом наконец обратил на меня взгляд своих глаз, о которых я когда-то думала: это те глаза, что я хочу видеть возле себя каждое утро. Последнее время он редко у меня ночевал.
— Я не знаю, как это сделать.
— Что сделать? — спросила я шепотом.
— Я хочу тебя поцеловать, но не хочу заниматься сексом со всеми, кто здесь есть.
Непонятно, что он хотел сказать: что не хочет заниматься сексом в присутствии других мужчин в той же кровати, или что не хочет заниматься сексом с ними. Хотя и то, и другое наверняка было верно.
— Я тебя хочу потрогать с той секунды, как ты рубашку снял, — сказала я.
И это тоже была правда. Может, если держаться правды, то все будет нормально?
Он улыбнулся, и это была улыбка Ричарда. Та улыбка, которой он иногда давал тебе знать, что он отлично знает, как он красив, как на него приятно смотреть. Обычно он скромен, но бывает, что и так улыбается.
Он потянулся ко мне, все еще целомудренно держа руки при себе. Мы соприкоснулись губами, его волосы рассыпались по моей щеке. Мика осторожно снял с меня руку, чтобы я могла сдвинуться как захочу — во всяком случае, я так его поняла. И я положила ладонь на выпуклость грудных мышц Ричарда. Его рука легла мне под щеку, мы поцеловались, и губы у него были все такие же мягкие, такие же полные, такие же зовущие, какими были всегда. У меня рука соскользнула по его груди ниже, к талии. Он притянул меня к себе, поцелуй стал как-то полнее, глубже. Я прижалась к нему, рукой гладила ему спину, не зная, стоит ли спускаться ниже. Его тело уже полнилось желанием, и я хотела на это желание отозваться, но он говорил, что не хочет заниматься сексом в таком большом коллективе, а никто отсюда не уйдет.
Он оторвался от поцелуя, запыхавшись, тяжело дыша, — а глаза его смеялись.
— Бог ты мой, как это у тебя получается на меня так действовать?
— И у тебя на меня, — ответила я с придыханием.
Он засмеялся, но тут же его взгляд упал на двоих мужчин у меня за спиной, глаза на миг потемнели.
— Не могу. Не могу еще.
— Честно говоря, Ричард, это больше, чем я от тебя ожидала бы с Микой и Натэниелом.
— Я тоже, — кивнул он.
— Я сильно все испорчу, если спрошу, отчего ты так переменил свое отношение?
Это спросил Натэниел. Хотела спросить я, но не спросила бы.
Ричард посмотрел на него:
— А это совершенно не твое дело.
— Не мое, — согласился Натэниел.
Ричард наклонил голову. Потом кивнул:
— О’кей. Я люблю Аниту. И очень стараюсь научиться любить ее всю, даже то в ней, из-за чего она живет с двумя другими мужчинами.
Глаза у него были неуверенные — и слегка сердитые.
— Мой психоаналитик мне говорил, — сказал Натэниел, — что если я равный партнер в наших отношениях, то должен просить того, чего мне хочется. А тебе твой говорил, что ты должен разобраться в своих чувствах к Аните?
Ричард не обратил внимания на вопрос:
— Чего ты просил от Аниты? Чего ты от нее не получаешь?
— Я отвечу на твой вопрос, если ты ответишь на мой.
Ричард кивнул, соглашаясь будто, что это справедливо.
— Да, мой психоаналитик говорил, что я должен либо принять, что Анита живет как живет, либо уйти.
— Ты знаешь, что мне нужны бондаж и подчинение? — спросил Натэниел.
Мне не очень уютно было лежать голой в кровати под такой разговор, но если они могут откровенно все выкладывать, я как-нибудь смогу им не мешать.
— Знаю. Райна очень много о тебе говорила.
Райна — это прежняя лупа волчьей стаи. Она лишила Ричарда девственности и воспитала из Натэниела отличную мазохистскую шлюху.
Мы с Микой обернулись к Натэниелу — это было как на теннисном матче групповой терапии.
Натэниел кивнул:
— Анита мне этого не делает, а мне этого от нее хочется.
— Ей так же трудно мириться с этой стороной своего существа, как и мне, — сказал Ричард.
— Я знаю, — ответил Натэниел.
— Она согласилась? — спросил Ричард.
— Пока нет.
— И ты расстанешься с ней, если она не сможет тебе этого дать?
Мы с Микой лежали между ними, чувствуя себя совершенно лишними.
— Я просил разрешения, чтобы меня унижал кто-нибудь другой, а секс был с Анитой.
Ричард наконец посмотрел на меня — лучше бы он этого не делал.
— Да, умеешь ты подбирать состав.
— Что это должно значить? — спросила я.
Но трудно изобразить праведное негодование, лежа голой в кровати с тремя мужчинами.
Ричард рассмеялся — открыто, весело. И поцеловал меня крепко и весело. Я лежала, глядя на него
