В этот раз ни свет ни заря подскочил Репейник. Идя к ручью умываться, он заглянул в котелок, дабы убедиться, что содержимое на месте. Потом, решив заготовить для костра дровишек, Пит снова удостоверился, что все в порядке. После, наверное, пяти таких заходов, из пещеры потягиваясь, вышел Олли.
- Что, Питти, невтерпеж? - посмеиваясь, произнес он.
- Можно подумать, тебе все равно! - подпрыгнул на месте Репейник. - Тоже мне, 'мастер-стальные нервы'.
- Ладно тебе, торопыга, давай хоть всех подождем.
- Кого это всех? Ты что, хочешь сделать этих девчонок свидетелями своего провала?
- Почему вдруг 'провала'?
- А если ничего не получится? Или произойдет что-нибудь не то?
- Да что 'не то', Питти?
- Ну, я не знаю...
На самом деле Репейник просто немного ревновал и оттого капризничал. Олли еще вчера заметил, что его друг как-то косо смотрит на их с Тиной слишком 'доверительные' отношения.
Виндибур и сам не совсем понимал, что заставляет его так тепло относиться к этой худенькой соседской девчонке с огромными и всегда немного грустными глазами. Но обсуждать эту тему с Питом он не собирался. Даже если б тот завел разговор первым, Олли попробовал отшутиться.
Друзей прервал нежный, как хрустальный колокольчик, голосок:
- Доброе утро!
Из пещеры, застенчиво улыбаясь, вышла Тина.
- А где твоя сестра? - поинтересовался Пит.
- Наряжается перед 'льстивым зеркалом' по торжественному случаю.
Через несколько утомительных минут, сверкая драгоценностями, миру явилась Пина.
- Ну и ну! Чисто королевна! - Репейник восхищенно покачал головой. Ему и самому нравилось пустить пыль в глаза, подпоясываясь мечом в богато инкрустированных ножнах и надевая позолоченные доспехи.
- Подождите меня, я тоже...
И Питти мгновенно скрылся за железной дверью.
Когда, наконец, все были в сборе, Олли взял книгу, склянку с синим усмарилом и подошел к котелку. Посмотрев сначала куда-то вверх, он торжественно продекламировал:
БАРУМ АЛЬДЕ ГЬОР,
ЭЛЬМАХ БОР!
Из искрящегося синего облачка с шипением возникло изящное кресло-качалка.
Невысоклики радостно захлопали в ладоши. Ведь всем известно, как маленький народец обожает подобную уютную утварь. Да и правда, что может быть лучше, чем сидеть вечерком в таком креслице на собственной веранде и, мирно покачиваясь, мечтать о чем-нибудь этаком.
- Потерпите немного, - Олли поднял руку, останавливая волнующихся зрителей. Каждый хотел притронуться к плавным изгибам резного кресла.
Взяв немного черного вещества на кончик ножа, Виндибур брызнул им на сиденье:
ЭЛЬМАХ ЭРИОР ЧАР!
'Пых!' - черное облачко взвилось вверх, блестя золотыми искорками.
- Смотрите, качалка обмедузилась! - вскричал Репейник, указывая пальцем.
И действительно, кресло стало матово-прозрачным, как выброшенная на берег медуза, задрожав студнем. Несколько мгновений все изумленно смотрели на это безобразие.
Олли уже собирался всерьез расстроиться из-за накарканной Питом неудачи, как вдруг что-то брямснуло и все снова стало на свои места. Возродившееся кресло, как ни в чем не бывало, покачивал ветерок.
- Вот те на... - развела руками Пина. - Теперь оно снова задеревянилось!
Друзья, выжидая, уставились на Виндибура.
Олли важно постучал по подлокотнику и изрек:
- Теперь будем ждать. Только так можно убедиться в чистоте эксперимента.
- Опять ждать... - пробурчал Репейник, демонстративно отправляясь по дрова.
День перевалил на вторую половину, а с символом домашнего уюта ничего не происходило. Олли недоверчиво прохаживался вокруг, поглядывая то на солнце, то на кресло, так и не решаясь себе признаться, что он 'сделал это'.
В животе поселилась сытость - девчонки приготовили из 'закрепленных' продуктов обильный завтрак, и он, судя по всему, не собирался исчезать.
Наконец Виндибур решился: подошел к креслу и мужественно в него уселся. Ничего пакостного не произошло.
Тина, молитвенно сложив ручки и затаив дыхание, во все глаза смотрела на Олли. Тот качнулся: раз, два, три... Медленно повернулся, и... блаженно зажмурив глаза, улыбнулся во весь рот.
- Ура! У него все получилось! - Тина кинулась в пляс, увлекая Пину.
На что Пит снисходительно, с видом одержавшего победу полководца, произнес:
- А я вам что говорил, мелюзга?
Совет волшебников, совмещенный с торжественным ужином, наметили на время наступления сумерек. Каждый считал своим долгом как можно тщательней подготовиться к столь ответственному мероприятию. Правда, представляли себе это все по-разному. Потому и уединились каждый в своем 'секретном' месте, прихватив склянки и книги из хранилища.
Выбирать было из чего. Создавалось впечатление, что найденная в пещере библиотека составлялась кем-то с целью объединить собственные тайные знания воедино. Похоже, этот 'кто-то', собирался даже учить других, но почему-то не стал. Или не успел. Или...
Но, в конце концов, ученики все равно нашлись.
Девчонки нахватали пособий типа 'Превращения в быту' или 'Излюбленные рецепты фей', пообещав друзьям по сюрпризу. Репейник, справедливо посчитавший, что еда и драгоценности никуда от него не денутся, вцепился в трактат 'О способах перемещений'.
Только Олли продолжал сдувать пыль со старинных переплетов, пытаясь отыскать хоть что-нибудь о том, кто все это здесь спрятал. 'Ведь зачем-то этот знаток магии оставил насиженные места и перевез на остров волшебные сокровища, - размышлял невысоклик. - Даже гном не станет таскать за собой повсюду свой клад, если надеется когда-нибудь вернуться домой. А тут такое! И, главное, причем здесь я, Олли Виндибур? Нет, разгадка не там, откуда мы пришли, а скорей всего там, откуда пришел он. Только вот откуда он, и как туда добраться? Подсказка должна быть, и она где-то здесь...'
Пока Олли перетряхивал содержимое полок и сундуков, магическое творчество его спутников принимало нешуточный характер.
В центре облюбованной Пиной полянки стояло хрустальное сооружение, с виду напоминающее не то беседку, не то ларец. Внутри красовался бассейн, тоже хрустальный, а в нем плавали яркие диковинные рыбки. Посреди бассейна на малахитовом пьедестале стоял серебряный трон. На троне на пуховых подушках восседала Пина Уткинс, кидая в рыб сахарными орешками. При каждом движении ее бесчисленные браслеты и ожерелья позвякивали и сверкали, привлекая и нервируя местных сорок.
Слетаясь со всей округи, сороки вступали в перебранки и гоняли друг друга с ближайших ветвей. Скоро они устроили такую свару, что сквозь гвалт Пина не сразу услышала жалобные вопли, доносившиеся откуда-то сверху.
Над кронами деревьев парил Пит. Вернее, то, что Пина увидела, лишь отдаленно напоминало Пита. Но распознать Репейника в студнеобразной субстанции все же было можно.
Студенистый, как медуза, и раздувшийся, как мыльный пузырь, несчастный плавно выписывал в воздухе одно сальто за другим, беспомощно барахтаясь и подвывая. Орбита, по которой двигалось его, с позволения сказать, тело, постепенно становилась все меньше и меньше. К тому же, Пита отчаянно
