до тебя доберется!'
Разведчики посланные вперед Флогом, вернулись на следующий день к вечеру. В целом вести были неплохие. Повстанцы острова Синей Ящерицы дали добро на встречу. После объяснений 'Мечта Кашалота' изменила курс и двинулась за сверкающими плавниками дельфов.
Закатное солнце, весело распускавшее бесчисленных зайчиков по волнам, и спинам морских эльфов мешало сосредоточиться впередсмотрящему. Хрюкл сидел в корзине на передней мачте и зажмурившись напевал любимую песенку хойбилонской молодежи:
Вышло лето на опушку,
Уронило солнце в лес.
За еловую макушку
Уцепился ветер-бес.
Пышет поле духом пряным,
Ждет от неба дойки туч.
Даже еж, и тот как пьяный
Ловит брюхом теплый луч.
Представив себе, как пахнет свежескошенное сено, Болто энергично принялся за припев:
Эх, кукушка, накукуй
Мне годков побольше,
Чтоб на солнышко глядеть
Смог бы я подольше.
Возившиеся внизу Тина и Пина удивленно посмотрели наверх, переглянулись и подхватили:
У ручья на травку сяду,
Разложу на камне снедь,
Подкреплюсь, потом прилягу,
Впрочем, я могу и спеть!
Про зеленые лужайки
И про плющ, увивший клен,
Про дубы и птичьи стайки,
Про любимый Хойбилон!
Песенка набирала силу, вытаскивая на палубу все новых членов экипажа. Вскоре и Олли, и Пит, и старый Брю весело тянули припев. Все, кроме Четырбока, давно не вылезавшего из своей каюты.
Повторяя еще раз последние строчки припева, Олли заметил, что впередсмотрящий уже не поет. Болто высунулся из корзины и указывал рукой куда-то влево. Не успев вытереть выступившие слезы, Хрюкл увидел нечто. Это нечто, похожее на небольшой остров, медленно проплыло рядом с кораблем, выпустив вверх водяной фонтан.
- Ой, он на нас смотрит... Какой большой и совсем не страшный! - свесилась за борт Тина.
Олли кинулся придержать ее.
- Осторожно! Мы не знаем, кто это.
- Нет, знаем! - торжественно заявил старый Брю с мостика. - Провалиться мне в трюм, если это не кашалот! Я его в детстве на картинке видел. У твоего прадеда, Олли.
- Ура! Кашалот! - запрыгали двойняшки, словно нашли клад.
- А он не опасен? - усомнился Нури.
'Не беспокойтесь, он вас не тронет, - раздался у всех в головах голос Флога. - Могу вас уверить, он добрый'.
Огромный хвост ныряющего существа, погрузившись в море, вызвал несколько крупных водоворотов. Кашалот сделал круг вокруг корабля и снова пристроился рядом.
Пина предположила:
- Наверное, ему нравится его мечта!
На палубу наконец вышел Четырбок. Сдвинув пенсне, он внимательно посмотрел на кашалота. Приняв решение, доктор сделал несколько пассов руками. Потом, что-то забыв, открыл книгу, пошевелил губами и удовлетворенно кивнул. Проделав все это, эскулап выжидающе уставился за борт.
Кашалот высунул морду из океана и, как показалось Олли, закатил глаза. С шипением набрав полные легкие воздуха, кит на минуту задумался, собираясь чихнуть, но почему-то оглушительно икнул. Видно было, что он не ожидал такого исхода. Устыдившись своего столь не солидного поведения, животное нырнуло. Но тут же вынырнуло, огласив округу следующим иком. Сеанс громогласного океанического икания длился довольно долго. Каждый раз Четырбок радостно махал руками в такт, словно дирижируя. Икать под водой у кашалота не получалось. Пустив пару огромных бульб, кит выскакивал на поверхность, повергая в веселый ужас бросающихся наутек дельфов. Внезапно, так же как и до начала приступа, кашалот закатил глаза, набрал воздуха и так чихнул, что образовавшаяся волна подбросила судно. Невысоклики и гном покатились по палубе. Когда команда поднялась на ноги, кашалота уже и след простыл.
- Ну ты и фрукт, изгонятель запоров! - выразил общее настроение паромщик. - А если бы он нас ненароком задел, протухни твоя селедка?
На что Четырбок отреагировал в своем стиле:
- Надеюсь, он теперь определенно пойдет на поправку. М-да!
И с видом триумфатора удалился в каюту.
- А мы вооружены даже лучше, чем я полагал, - весело сказал Виндибуру Нури. - Хотя, ваш доктор и без усмарила - грозное оружие.
Глава 12. Крепость и оборотни
Работы на строительстве главной крепостной стены шли полным ходом. Строители, поняв, что судьба дает им шанс защитить себя, работали споро. Гномы добывали камень в горах, а люди и невысоклики возили его в долину. Каменотесы трудились не покладая рук.
Фундамент Западной надвратной башни толком не успели заложить, а архивариус Клюкл уже был тут как тут со своим горячим водопроводом. Подгоняемые им рабочие в момент проложили глиняные трубы от кузницы до крепости. Здесь, в башне, названной Теплой, решили устроить резервуар с водой, а заодно и оборудовать баньку. Невысоклики восприняли эту идею с энтузиазмом: вторым их излюбленным пристрастием, после еды, разумеется, была любовь попарить свои косточки.
После допроса 'языка', которого привезли пограничники, многое прояснилось. Оказавшись в лагере, пленный морк стал более покладист, особенно когда его передали гномам. Гномы не любят церемониться с черным народом. Например, двух других его сородичей они запрягли в тачку для перевозки камней. А этого предложили посадить на цепь и использовать как тренажер для обучения молодежи воинскому искусству. Магистр гномов хотел согласиться, но морк неожиданно заговорил. Тогда Будинрев велел отдать его в упряжку.
Морк оказался и впрямь не из последних. Ему подчинялись две сотни отборных бойцов. Но самое главное, он рассказал, что их ханы еще до потопа хотели заключить некий союз с посланцами Заморского Властелина, прибывшими на большой лодке. Посланцы смахивали на невысокликов, только повыше, и
