Беннингтон подошел ближе, доверяя удерживающему меня Никки. Никки обхватил меня сильнее, прижимая мои руки к бокам. Он так стиснул меня, что стало тяжело дышать.
— Вы хотели знать, каков наш план, как наши жизни вернуться в обычное русло. Так вот: вы используете энергию человеческой жертвы, чтобы поднять Ильзу из мертвых. Этой энергии будет достаточно, чтобы сделать ее вечно красивой, и вечно моей. А поскольку вы используете убийство для поднятия мертвеца, вы не сможете никому рассказать, иначе сами окажетесь под угрозой смертной казни.
Я снова обрела голос.
— Это то задание, которое должен выполнить Шила, да?
Никки так стиснул меня, что кобура врезалась в мое тело до боли, но мне было не до этого, боль помогала мне думать. Не сдаваться рычащей львице внутри меня. Если мы убьем Беннингтона, вторая половина денег уйдет. А они профессионалы. Они не работают бесплатно. Это был план, к тому же мне просто хотелось его убить. Трудно бороться с внутренним зверем, когда ты с ним согласен.
Львица выпрыгнула из метафорической засады и побежала по пути. Как золотая молния внутри меня.
— Борись с ней, — сказал Никки мне на ухо.
Я смотрела на Беннингтона.
— С какой стати?
Якоб заслонил своего клиента.
— Если ты перекинешься, то не сможешь поднимать мертвых, а значит, станешь бесполезна. Не заставляй убивать тебя, Анита.
Никки сказал сквозь зубы, словно ему было трудно удерживать меня.
— Не заставляй меня убивать твоих парней.
— Посмотри на меня, Анита!
Но все, что я видела, была золотая молния, и впервые я не хотела воздвигать стену между ею и мной. Впервые мне нужна была помощь, и я приняла бы ее.
Якоб схватил меня за лицо, заставив смотреть на него, но и коснулся голой кожи. Я зарычала на него, но молния замедлилась. Замедлилась и зарычала, так что мое тело завибрировала от ее ярости, ее потребности, ее голода.
— Черт, это хорошо пахнет, — сказал Никки
— Не начинай, — рявкнул Якоб, но он все еще касался моего лицо, и выражение его глаз было растерянным, словно он прислушивался к вещам, которые я не могла слышать. Его лев тоже говорил с ним. Это поможет мне заставить их перекинуться?
— Уходите отсюда, мистер Беннингтон, — выкрикнул Якоб, — и не возвращайтесь, пока мы не позовем. Она небезопасна.
Львица снова зарычала, и ее голос пробился из моего горла. Это было больно, словно для такого звука нужен было большее горло, другой рот, и оно продиралось оттуда, где не было место такому звуку.
У Якоба был потерянный вид.
— Может ты и вызовешь наших зверей, но если ты это сделаешь, мы либо передеремся за тебя, либо оба трахнем тебя. В любом случае мы не услышим звонка. Не отзовем стрелков от твоих мужчин. Они убьют их не потому, что мы хотим, а потому, что мы пропустим звонок.
Никки дышал мне в волосы.
— Заставь своих зверей отойти, Анита, пожалуйста. — Он держал меня достаточно крепко, чтобы я чувствовала, как его телу приятно прижиматься к моему. Он имел в виду только 'пожалуйста'.
Моей коже было очень горячо, но не плохо, словно в горячке, а просто превосходно. Часть меня интересовалась, как бы это было, наконец, сдаться и перекинуться, но не сегодня. Я не могла думать об этом сегодня.
Телефон Якоба начал звонить, словно напоминание. Он посмотрел на меня.
— Мне нужно принять этот звонок, а тебе — восстановить контроль. Он все еще держал меня за подбородок, но другой рукой взял трубку из кармана. Глядя на мое лицо так, словно старался его запомнить, он заговорил в трубку. — Отбой, просто следите и наблюдайте. Не успел он закончить разговор, как телефон зазвонил опять.
— Да… нет, просто следите и наблюдайте. Отбой до следующих команд.
Я поняла, что это третий звонок. Все трое были в безопасности, разве что Якоб перезвонит и прикажет стрелять. Если он будет мертв или неспособен держать телефон, это отлично исправит ситуацию.
— Остынь, — сказал Никки. — Остынь, черт возьми.
Он шарил свободной рукой по моей спине и шее, пока не нашел ручку большого ножа под волосами и пиджаком. Он схватил меня за волосы всей пятерней, пока вытаскивал нож из ножен. Ему пришлось чуть отступить, чтобы сделать это. Размеры ножа остудили их амурное настроение.
Якоб поднес его к свету. Он блестел, и его лезвие было именно таким острым, как и выглядел.
— Этот размером с ее локоть, как, черт возьми, ты пропустил его?
Никки только моргал на меч.
— Львица вышла вперед, когда я обыскивал ее. Моя вина.
Якоб вздохнул и опустил меч. Я не могла понять выражение его лица. Отчасти печаль, отчасти что-то еще.
— Ничего, Никки. Ты никогда не сталкивался с Региной в течке. Прайд может развалится на части, прежде чем она выберет себе пару.
Львица перекатилась на спину, валяясь по земле, словно любая другая кошка. Это заставило меня потереться об Никки, но он не очень сопротивлялся. Я вот-вот могла потерять контроль, и секс был бы наименьшей из проблем. Я попыталась снова начать думать.
— Мой первый прайд погиб, потому что Регина хотела самого сильного Рекса, так что, она ждала победителя. Я пообещал себе, что больше такого не случиться.
Никки изменил захват — отпустил мои руки, но обхватил за талию, отрывая меня от земли. Я вцепилась в его плечи, но не дерясь. У меня не было оружия. Что могло помочь мне? Остановить их? То есть, я была неплоха в сексе, — по крайней мере, так утверждали мои мужчины, но настолько ли, чтобы заставить их забыть о чертовой куче денег и предать напарников? Не настолько. Никто не был настолько хорош. Если секс не помогал мне, нужно было остановить это. Остынь, сказал он. Я позвала некромантию, как в ресторане, но львица слишком свободно чувствовала себя в моей голове. Я могла чуять львов. Думаю, это был Никии, потому что мир утонул в густом мускусном аромате. Я не могла не вдыхать его. Я не хотела холодной крови, я хотела теплой.
Никки упал на меня и повалил нас на диван. Разница в росте мешала ему сделать что-то, но его руки забрались под мою юбку, и я, пытаясь выползти из-под него, скатилась на ковер. Никки остался на диване, глядя на меня одним голубым глазом, тяжело дыша.
Я отползла от него, и он позволил, но я забыла про второго льва. Это было беспечно, не то слово, но я не могла мыслить ясно. Львицы пожирала то, что делало меня мной. В то мгновение поняла, что мне даже не нужно перекидываться, чтобы утратить себя. Я отползла почти к ногам Якоба и начала двигаться дальше, но он схватил меня за локти, и поднял на ноги. Внезапно мы оказались лицом к лицу и он наклонился ко мне своим высоким телом. Он сказал: 'О, Господи'. Это было больше похоже на крик о помощи, нежели на страстный призыв. Я почувствовала движение его второй руки и заблокировала ее, не раздумывая. Моя рука шарила по нему, пока не наткнулась на нож.
— Это то, что ты хочешь воткнуть в меня, Якоб?
