собой Натаниэля, спас его. Мы же опоздали.
Я опустилась на колени рядом с трупом, потому что это был именно труп. Это больше не был Ноэль, это было его тело, и не более. Никакое чудо не могло спасти его на этот раз.
Услышав крик из глубины комнаты, я выдавила:
- Как Клаудия?
- Она будет жить, - проговорил Нечестивец. Он как раз вернулся оттуда. - И, кажется, ваш Рекс тоже.
Я уставилась на него снизу вверх.
- Что? - спросила я.
- Его раны заживают. Врач считает, что он выживет, - пояснил Нечестивец.
- Хэйвен достаточно силен, - сказала Джесси.
Отрицательно покачав головой, я поднялась над телом Ноэля и пошла к охранникам, обступившим Хэйвена. Нечестивец и Истина следовали за мной по пятам. Не знаю,собирались они охранять меня, или попытаться остановить. Доктор Лиллиан, наш главный медик, стояла на коленях над Хэйвеном. Должно быть, она пришла, когда я была в душе. Но эта мысль промелькнула где-то на заднем плане, потому что мне не было дела до того, когда она пришла или откуда узнала, что мы в ней нуждаемся.
Я пробилась сквозь охрану. Я слышала свой голос, который произнес:
- Все в порядке, Лиллиан, вам не нужно ничего для него делать.
- Он пострадал сильнее, чем Клаудия. Мне нужно стабилизировать его состояние, - сказала она.
- Он будет жить? - спросила я.
- Думаю, да.
- Нет, - сказала я.
Лилиан посмотрела на меня, и я увидела что-то в ее лице, в ее глазах.
- Анита, не нужно этого делать...
Я покачала головой.
- Нет, нужно.
Она попыталась остановить меня, и я приказала: 'Уберите ее отсюда. Пусть спасает кого-то другого'.
Ее утащили прочь. Лежащий на полу Хейвен взглянул на меня. Его глаза казались неестественно, просто невероятно синими по контрасту с кровью на его лице. Из его рта потекло еще больше крови, когда он попытался что-то сказать.
Я направила 357-ой ему в лицо. Он просто смотрел на меня этими своими глазами. Его голос был сдавленным, потому что в его горле были вещи, которых не должно быть уживого человека. Он закашлялся, брызгая кровью, и выдавил: 'Я исцелюсь'.
Я отрицательно покачала головой.
- Нет, не исцелишься.
- Я убил твоего леопарда? - спросил он.
- А ты в него целился? - поинтересовалась я.
Он улыбнулся, показывая перепачканные в собственной крови зубы.
- Да.
- Почему? - спросила я.
- Потому что ты любишь их всех больше, чем меня.
Он закашлялся так сильно, что выкашлял на пол что-то густое и мясистое, похожее на кусок легкого. Тот, кто мог исцелиться от таких страшных ран, нанесенных серебром, должен был быть очень мощным.
- Прощай, Хэйвен.
Он зарычал на меня и начал обращаться. Его сила омыла мою кожу волной наэлектризованного тепла. Моя львица зарычала. Его синие глаза наполнились львиным янтарем, и я нажала на курок. Янтарь начал исчезать. Я нажала на курок второй раз, глядя в те самые голубые глаза, в которые не раз смотрела в постели. После второго выстрела смотреть уже было невозможно. Я упала на колени и приставила ствол к его лицу для третьего выстрела. С такого близкого расстояния, он бы вынес ему мозги. Как Ноэлю. В точности,как Ноэлю. Мое лицо покрылось кровью и более густыми вещами, и я пыталась проморгаться. Слишком близко. Ему разнесло мозги.
Я еще дважды выстрелила вхолостую, прежде чем поняла, что револьвер пуст. Тогда я поднялась на ноги, позволив незаряженному пистолету упасть на пол. Без пуль это был просто тяжелый камень, который не помог бы мне против кого-либо в этой комнате.
Все отступали с моего пути. Никто не пытался прикоснуться ко мне, или утешить меня, или заговорить. Они просто расступались, глядя на меня. Я шла к Натаниэлю. Сейчас сним был Мика, он держал его руку. Натаниэль улыбнулся мне. Я улыбнулась в ответ.
- Я люблю тебя, - прошептал он.
- Я тоже тебя люблю, - проговорила я.
Мика взял меня за руку, но я отрицательно покачала головой и поднялась на ноги.
- Останься с Натаниэлем, - попросила я.
- Он не оставил тебе выбора, - сказал Мика.
Я кивнула.
- Я знаю.
