Я отрицательно покачала головой.
- Нет, это текущее полицейское расследование. Я не могу вовлекать в него гражданских.
Он посмотрел на меня.
- Вряд ли меня можно рассматривать, как гражданское лицо.
- Но ты и не коп.
- Я могу попросить нашего такого полезного Мику с вертиграми, но ты не можешь быть одна. Если совет доберется до тебя тогда, когда тебе не к кому будет прикоснуться, я не знаю, что случится.
Мы долго спорили, не то чтобы сильно, но, в конце концов, договорились. Со мной остался Никки, потому что когда я велела ему никому не говорить о том, что он видел, ему приходилось делать то, что я сказала. Дамиан остался со мной по той же причине. То, что он был слугой-вампиром, практически исключало его неподчинение моим прямым приказам. Я старалась не приказывать ему часто, но мне казалось, что я контролирую его гораздо больше, чем Натаниэля, и в этом отношении гораздо больше, чем Жан-Клод когда-либо контролировал меня или Ричарда. Так как за всю историю вампиров я была первым некромантом, у которого был слуга-вампир, никто из нас не знал, почему Дамиан вынужден мне подчиняться, когда остальные из нас не подчинялись никому. Это была очередная загадка. Тот, кто мог знать ответ, сейчас пытался нас убить, или был в бегах от Матери всей Тьмы. Мы могли бы это выяснить позже, а сейчас я должна была посмотреть на место преступления.
Я поняла, что была рада сосредоточиться на чем-то еще, кроме наших личных или метафизических проблем. Работа на полицию не всегда была простой, но в ней всегда были четкие цели. Вы выясняли, кто или что это сделало, и вы ловили их, или убивали. Проблема была решена. Есть в этом что-то неправильное, когда раскрытие преступления кажется вам легче, чем ваша собственная личная жизнь.
Тот факт, что в подземельях Цирка Проклятых была компьютерная комната, для меня все еще казался странным. Большинство вампиров не сильны в технике, и современных изобретениях, которые не существовали, когда они были 'живы', но Жан-Клод был одним из тех, кто быстро адаптировался, и он настаивал, чтобы все его люди знали основы. Черт, некоторые его танцоры по очереди вели онлайн блоги. Они были на Facebook, MySpace, и даже Твиттер-е, что бы это ни было. Дело шло к тому, что я могла оказаться самой технически неграмотной среди всех наших людей. Это казалось чересчур странным. Я была человеком, своего рода; разве я не должна была лучше разбираться в такого рода вещах, чем вампиры?
Единственным источником света в компьютерной комнате было мягкое свечение мониторов. Пятилетняя Валентина сидела за одним из терминалов. Ее кресло было поднято до предела, так как в свои пять лет она едва доставала до клавиатуры. Она была одета в розовое платье, все в кружевах, белые колготки и лакированные туфли. Ее наряд нельзя было назвать платьем маленькой девочки. По сравнению с одеждой прошлого века, в которой она к нам приехала, это был действительно шаг вперед. Аккуратный треугольник ее лица призрачно вырисовывался в свете монитора. Она смотрела на что-то на экране так пристально, что, казалось, не слышала, как мы вошли.
Мне в голову пришла ужасная мысль. Она и Бартоломе, который застрял на 12, оба были под землей, когда нас всех накрыл ардер. Что с ними случилось?
- Валентина, - позвала я.
Она заметно вздрогнула и нажала несколько кнопок. Экран мигнул, и по нему поплыли изображения маленьких мультяшных животных. Она начала двигать мышью, словно была сосредоточена на детской игре. Может, она и на самом деле получала удовольствие от игры, но что бы она ни делала раньше, это не имело никакого отношения к глазастым мультяшкам, заполонившим экран. Она лишь выглядела на 5. В действительности, она была старше, чем Жан-Клод. На самом деле, и она, и Бартоломе, оба были самыми старыми вампирами в Сент-Луисе. Они были пойманы в ловушку детских тел, но детьми не были.
Она оглянулась, улыбаясь; напряженность, которую я заметила на ее лице, когда только вошла в дверь, исчезла. На меня смотрело лицо хорошенькой девочки. Она даже могла заставить свои глаза наполниться этим наивным детским светом, но это была ложь. Ее обратили в слишком юном возрасте, чтобы она могла заниматься сексом. Но у нее были некоторые взрослые потребности, и они превратились в боль. На протяжении веков она была сексуальным садистом и профессиональным палачом. Это было и ее призвание, и хобби. Я гадала, чем для нее мог обернуться ардер.
Она нежно улыбнулась мне.
- Анита, хочешь поиграть со мной?
- К сожалению, мне нужно заняться полицейской работой.
Она надулась.
- Никто никогда не хочет играть.
Я не хотела задавать вопрос, но одна мысль о том, что я забыла о ней во всей этой неразберихе, вынудила меня спросить.
- Что случилось с тобой и Бартоломе прошлой ночью?
Она сложила руки на своей хрупкой детской груди и надулась сильнее. Сейчас она была на грани гнева.
- Он запер меня в гробу на несколько часов.
Я выдохнула, только теперь осознав, что задерживала дыхание. Я пыталась не выдать облегчения, которое ощутила. Но она заметила. В течение столетий она наблюдала за взрослыми и манипулировала ими.
- Мне жаль, - сказала я.
- Нет, не жаль.
- Да, я не сожалею, что тебя заперли, в то время как нас накрыло ардером, - уточнила я.
- При дворе Бель Морт, когда высвобождался ардер, мне позволяли поиграть с кем-нибудь, пока они занимались сексом.
Я уставилась на нее, не зная, что на это ответить.
- Она не имела в виду игру, Анита, - сказал Дамиан.
Я повернулась к нему.
- А что она имела в виду?
