- Они позволяли ей пытать кого-то там, где никто не мог помешать ей или ее жертве.
- Я полагала, что ты лишь раз посетил двор, - заметила я.
- Одного раза было достаточно, - ответил он.
Он смотрел на маленькую вампиршу, и даже за черными глазами и пустотой очень старого вампира там было что-то еще.
- Ты же не был ее жертвой, - сказала я.
- Нет, не был.
- Но был его друг, - сказала Валентина. - Я слышала, что твой Мастер отправил его на солнечный свет, пока он не сгорел дотла.
Дамиан застыл рядом со мной, и я тронула его за руку. Смерть его лучшего друга и соратника была одним из худших его воспоминаний.
- Нам нужна комната, Валентина.
Она спрыгнула с кресла, приподняв подол своего розового платья, и подошла к нам. Темные кудри обрамляли ее вечное личико. Она остановилась, глядя на Дамиана.
- Мне понравился твой друг. Глупо было убивать его так. Я бы держала его в большей безопасности.
Рука Дамиана сжалась в моей руке. Я поинтересовалась:
- Что же делал Бартоломе после того, как он запер тебя в гробу?
Она посмотрела на меня, прищурившись.
- Почему твои глаза полностью темные?
- Новая сила, - ответила я.
Либо ее удовлетворил ответ, либо ее это не волновало.
- Бартоломе сделал то, что и всегда. Пошел искать женщину. - Она закатила глаза, и в этом жесте было больше от подростка, чем во всем остальном, что она делала. - Он теперь с ней. Она, кажется, совершенно одурманена им.
- Кто это? - поинтересовалась я.
- О, я не знаю ее имени, и мне все равно. Она не будет со мной играть. - Она обхватила своей маленькой ручкой палец Никки. - Ты ведь тоже со мной больше не играешь, да?
- Потому что ты жульничала, - сказал он.
- Но нам могло бы быть так весело, - сказала она, потянув ручку и размахивая ей, как ребенок.
- Я что-то пропустила? - поинтересовалась я.
- Ты знала правила, и ты их нарушила. - Он взял ее за плечо, чтобы забрать свою руку, но не позволить ей при этом упасть.
Она топнула своей маленькой ножкой, уперев руки в бедра; это могло бы выглядеть мило, если бы не ее глаза, утонувшие в коричневом огне, как у любого вампира, когда он теряет контроль или проявляется его сила.
- Куче оборотней нравится боль. Ты мог бы помочь мне это сделать.
- Они наслаждаются болью ради удовольствия, но ты от этого не тащишься. Чтобы получить удовлетворение, тебе нужно причинить им настоящую боль.
Я переводила взгляд с одного на другую. Должно быть, на моем лице что-то отразилось, потому что она произнесла:
- Если бы я была уверена, что ты не проболтаешься Мамочке, я бы ничего не сказала.
- Теперь мне придется сказать ей, - отозвался он.
- Кто-нибудь, объясните мне, что происходит, - встряла я.
- Ты знаешь, что она была палачом Бель-Морт, - сказал Никки.
- Знаю, - кивнула я.
- Она узнала, что я был следователем, прежде чем пришел сюда. Она хотела обменяться впечатлениями.
- Следователь - это эвфемизм для палача, так?
- Да, но согласно моим представлениям это просто работа. В то время как для малышки Ви это страсть. Ее единственная страсть.
Его слова свидетельствовали о том, что он понимал ее лучше, чем другие. Он осознавал ее настоящую надломленность.
- Угу, - сказала я.
- Она хотела, чтобы я помог ей, соблазнив кое-кого из оборотней на жесткий секс, а затем она помогла бы мне поиграть с ними, но ее идея игры такова, что наслаждаться этим не смог бы даже ебаный мазохист.
- Они исцелятся, Никки. Они исцелятся, если я не буду использовать серебро, - сказала она, ее руки по-прежнему были на талии, а на лице застыло сердитое выражение идеальной маленькой девочки.
- Когда она поняла, что я не стану помогать ей заманивать оборотней для пыток, она попыталась поиметь мои мозги.
- Готова поспорить, у нее не вышло.
- В нем слишком много тебя, - скривилась Валентина. И снова топнула ногой.- В его уме не осталось места ни для кого больше, в большинстве их умов. Ты такая же, как Бель-Морт, Анита. Ты заполняешь их
