серебра.
— Он пользуется только колом и молотком. — Я положила на колени свой рюкзак и достала пистолет Моссберг-500 Бэнтэм.[3] — Это мой любимый, чтобы убивать их в гробах. Все что нужно, чтобы вышибить им мозги и пробить сердце, но не думай, что прострелив им сердце и голову ты выполнила всю работу. Убедись, что мозги вытекли на пол, голова полностью отсечена от тела, а через грудь пробивается дневной свет. Чем старше вампир, тем усерднее тебе надо удостоверяться, что его мозги и сердце уничтожены.
— Он говорит, что достаточно просто вогнать кол в сердце.
— Если видно свет сквозь грудь и сердце уничтожено, то, скорее всего, все в порядке, но если у меня есть время, то я на всякий случай уничтожу и мозг. Я хочу чтобы ты знала — так будет безопасней на поле боя. Так же, если во время сражения им вырвали сердца, то я все равно простреливаю им голову.
— Ты имеешь в виду на охоте, — уточнила она.
— Ага.
— Это моя первая охота.
А про себя я подумала «Ну пиздец». — Ты хочешь сказать, что никогда не участвовала в охоте?
— Нет, — ответила она.
— Ты говорила, что совершала только убийства в морге, но я думала, что ты была, по крайней мере, на одной охоте в качестве младшего маршала. Ты никогда не видела, как выслеживают и убивают вампира?
— Я справлюсь.
Я покачала головой. — А теперь мне надо задать тебе одни вопрос, но он может тебя оскорбить, — предупредила я.
Она села на край своей постели. — Что ж, справедливо, спрашивай.
— Это плохое дело, Карлтон. Этот случай не подходит для первой охоты агента.
— Я знаю, что это плохое дело, — сказала она.
— Нет, не знаешь, пока что не знаешь, — я села на кровать и посмотрела на нее, — Я хочу, чтобы ты переписала ордер на меня, пожалуйста.
Она разозлилась и не стала скрывать этого. — Я не могу. Я девушка, и если я сейчас откажусь от этого дела, другие маршалы больше никогда не доверятся мне.
— Я не о том, что ты девушка, Карлтон, а том, что совсем еще новичок и не опытна.
— Ну, ты же меня прикрываешь, Блейк.
— Я волнуюсь не о том, что меня из-за тебя убьют.
Она снова нахмурилась. — Тогда на счет чего волнуешься?
Я посмотрела в ее темно-карие глаза на серьезном лице и сказала, — Я беспокоюсь, что ты сама себя покалечишь.
После этого не было никаких разговоров между нами, девочками. Мы просто готовились ко сну и я пошла в ванну переодеться. Я паковала только свое оружие, а не одежду. Ее паковал Натаниэль, один из моих возлюбленных сожителей, верлеопард и леопард моего зова. Из всех нас он больше всего делал по дому, и мне в принципе нравился его выбор джинсов, футболок, ботинок и кроссовок, но пижама… что ж, по этому поводу придется провести с ним воспитательную беседу. Это был лифчик и трусики шортиками, оба из черных кружев и эластичной ткани, облегающей как вторая кожа. В верхней части было достаточно ткани, чтобы правильно поддерживать мою грудь. Скудная пижама не мне смотрелась замечательно, но точно не подходила маршалу. Но ничего более подходящего он не положил. Я то-о-о-очно с ним поговорю по этому поводу.
Когда я вышла, Карлтон сказала. — Прелестная пижамка. Жаль разочаровывать, но ты делишь койку не с парнями.
Я не беспокоилась, выставляясь напоказ перед ней. — Мой бойфренд собирал мою одежду, пока я паковала оружие.
— Ты позволяешь мужчине собирать свой гардероб?
— Он обычно довольно хорош в этом, но, я думаю, он упаковал такую пижаму, которую хотел бы видеть на мне.
Она фыркнула. — В этом все мужчины.
Я вздохнула. — Сдается мне, что это так.
На ее растянувшейся футболке был нарисован кто-то, певец с микрофоном, но не узнала его. Я скользнула под одеяла и ощутила простыни из дешевого хлопка, которые стелют в каждой комнате каждого мотеля, в котором мы останавливались. Я скучала по шелковым простыням Жан-Клода, и по плотным хлопковым простыням нашей с Микой и Натаниэлем кровати. А эти были как бумажные.
— Ты всегда спишь с таким количеством оружия?
— Да, — это было не совсем правдой. Я всегда спала с пистолетом под рукой, но обычно не спала с небольшими кинжалами с серебряным лезвием в ножнах на запястьях. С ними было неудобно спать, но если Арлекин был быстрее, чем обычные вампиры и оборотни, то не было бы времени выхватить из-под подушки пистолет. Вытащить из ножен на запястьях кинжал было быстрее, потому что любой ствол у меня под подушкой стоял на предохранителе или в кобуре, поэтому, в любом случае, это было бы на несколько секунд медленнее, чем всего лишь выхватывание ножей. Я положила длинное лезвие, которое обычно находилось вдоль моей спины, около кровати на рюкзак, поэтому я смогу дотянуться до него, если понадобится, хотя, честно говоря, если два ножа на мне и пистолет под подушкой не решат проблему, я буду мертва прежде, чем возьму третий клинок или другой ствол. С этими радостными мыслями я выключила свет на своей половине комнаты.
В комнате вдруг стало очень темно, и только тоненькая полоска искусственного света просачивалась через слегка раздвинутые занавески на окне, который вел на балкон, а он в свою очередь представлял собой тоненькую дорожку с перилами. Дверь вела прямо в ночь. Вампиры не смогут зайти в комнату без приглашения, зато оборотни могут, а также зачарованные люди, и… Я была не в восторге от нашей комнаты, но она была дешевой и я знала, что, если путешествуешь за счет правительства, они считают каждый доллар, не говоря уж о центах.
Послышался ее голос сквозь почти идеальную тьму, — Геральд Мэллори прав? В том, что женщины чаще соблазняются вампирами, чем мужчины?
— Нет.
— Тогда почему ты единственный маршал, который живет с ними?
— Ты когда-нибудь любила? — спросила я.
Я не видела ее лица, но все еще чувствовала ее движение, а затем зашелестели простыни, — Да.
— Ты планировала влюбляться в него?
Простыни снова пришли в движение, и потом она сказала. — Ты не планируешь любовь, это просто случается.
— Точно, — сказала я.
Простыни снова зашелестели в темноте, когда она повернулась. — Я понимаю. Я видела фотографию твоего Мастера Города; он красавчик, если тебе нравятся белые мальчики. — После чего она рассмеялась.
Это заставило меня рассмеяться вместе с ней. — Согласна. Спокойной ночи, Карлтон.
— Зови меня Лэйла, все ребята называют меня Карлтон, было бы не плохо, хоть иногда слышать свое имя.
— О'кей. Спокойной ночи, Лэйла.
— Спокойной ночи, Анита.
Я слышала, как она несколько раз ворочалась, простыни шуршали с каждым ее движением, потом дыхание выровнялось, и она уснула. Мы с Эдуардом действовали по учебнику, пока утверждались наши ордера, и только потом мы сможем отправиться на охоту, ну а пока мы ждали, когда на нас перепишут ордер. Проблема была в том, что его на нас могут переписать только в том случае, если другие маршалы будут слишком ранены, или слишком мертвы, чтобы продолжать охоту. Я лежала в темноте и подумала, «Прошу, Господи, не дай ей умереть».
