Воздух опять наполнился злобным скрежетом.
— Идите, — сказал Рис. — Я останусь с Мерри.
— Ты не любишь гоблинов, — заметил Мороз.
Рис пожал плечами.
— Ту, что лишила меня глаза, я прикончил. Месть адекватна. Да и не стану я подводить вас и Мерри, изображая великовозрастную деточку. Иди, пусть Дойль отдохнет и примет что там врачи прописали.
— Я пойду с Дойлем, — предложил Гален. Мы все повернулись к нему.
— Если Мерри должна обходиться без Дойля, то пусть с ней останется Мороз, — объяснил он.
Эйб с кровати спустился самостоятельно.
— Да… Мне-то помочь никто и не подумает.
— Тебе нужна помощь? — спросил Гален, уже протягивая ему руку.
Секунду Эйб смотрел ему в глаза, потом качнул головой, но тут же остановился от боли.
— Нет, малыш, идти я сам смогу. Короля оттащили раньше, чем он успел напрочь сжечь мне спину.
Он пошел к двери не быстро, но вполне твердой походкой.
Гален повел Дойля к двери, прочь от зеркала. Мороз вернулся ко мне, Рис потянулся рукой к зеркалу, но остановился на полпути:
— Не хочу я, чтобы ты с этими двумя спала.
— Мы все уже обсудили, Рис. За каждого полукровку-гоблина, который с моей помощью обретет силу сидхе, наш союз с Курагом продлевается на месяц. Без поддержки гоблинов нам не выстоять.
Зеркало опять противно заскрежетало.
— Нетерпеливый народ — гоблины, — отметил Мороз.
— Они нам нужны, Рис, — сказала я.
— Знаю. Думать больно, но знаю. — По лицу Риса пробежала тень, слишком быстро, чтобы я догадалась, о чем он подумал. — Хотел бы я, чтобы когда-нибудь ты смогла делать то, что тебе хочется, а не то, что тебя вынуждают делать.
Ответа я не нашла.
Рис прикоснулся к зеркалу. Металлический скрежет поднялся крещендо, мне захотелось зажать уши, но при гоблинах нельзя показывать слабость. В двух верховных дворах страны фейри твоими слабостями воспользуются к своей выгоде, но гоблины слабость попросту считают поводом тебя помучить. В мире гоблинов ты либо хищник, либо добыча, и я очень стараюсь не стать добычей.
Зеркало вдруг открылось окном в тронный зал двора гоблинов. Царя там не было, перед пустым каменным троном стояли Падуб и Ясень. Зеркала касался Ясень — это его магия извлекала из зеркала звуки битвы.
Он моргнул нам в лицо ярко-зелеными глазами. В глазах не было зрачка, только слепая стеклянная зелень, и немного белка вокруг. Светлые волосы острижены коротко, потому что только мужчинам сидхе позволено носить длинные волосы, но кожа у него была золотистая, поцелованная солнцем. Пусть она не сверкала золотыми искрами, как у Айслинга, но немногим была хуже. У обоих близнецов была золотистая кожа Благих сидхе. Лунная белизна, как у меня или Мороза, считалась красивой при обоих дворах, но вот такой золотистый цвет, будто цвет легкого загара, встречался исключительно при Благом дворе. А глаза у Ясеня были гоблинские, если не считать цвета.
Падуб шагнул к брату. Он во всем был копией своего близнеца, кроме цвета глаз — алого, как ягоды падуба, в честь которого он назван. Красные глаза без зрачка — отличительная черта не просто гоблинов, а Красных колпаков.
Рис отступил от зеркала и вернулся ко мне — теперь я стояла между ним и Морозом.
— Договор отменяется! — Красивое лицо Падуба исказилось от ярости. Он из двух близнецов первым терял терпение.
— Вот так заставить нас ждать — это выставить на позор перед всем двором, — поддержал его Ясень. Тон у него мало чем отличался от тона брата, что было плохо, ведь именно Ясень у них в паре олицетворял голос разума.
— Нас задержала королева Андаис, — сказал Мороз.
Рис только подвинулся ко мне ближе, словно близнецы одной своей яростью могли причинить мне зло.
Они взглянули на него мельком и снова повернулись ко мне.
— Это так, принцесса? — спросил Ясень.
— У королевы было что нам показать, — сказала я, не убирая из голоса нотку тревоги, которую я испытывала по поводу Кристалла и его участи.
— Она развлекается с сидхе, которые не успели за тобой, — кивнул Ясень.
У Падуба на лице проступило смущение, гнев начал таять — необычная для него реакция.
— Королева с вами говорила? — спросила я.
Они переглянулись; ответил Ясень:
— Наверное, королеве понравилось смотреть, как мы слизывали с тебя ее кровь. Мы не думали, что у кого-то из сидхе, пусть даже Неблагих сидхе, будут такие гоблинские вкусы.
Кровь Андаис залила меня, когда она пыталась меня убить — совсем недавно. Тогда она очень была мной недовольна. Потом недовольство прошло, так что больше она пока попыток меня убить не предпринимала, и счета от адвокатов оплачивала исправно.
— Она предложила вам постель? — спросил Мороз.
— Мы не с тобой говорим, Смертельный Мороз, — буркнул Падуб.
Я погладила Мороза по руке, говоря ему, что все правильно.
— Я должна блюсти гордость всех мужчин, что меня окружают, — сказала я. — Один из них — Мороз, а если нынешняя ночь пройдет, как задумано, то и вы ими будете. Я понимаю, что вы чувствуете себя оскорбленными нашим невниманием к вашему звонку, но желания королевы для нас закон, и нам всем порой приходится им подчиняться.
— Нам — нет, — отрезал Падуб.
— Вы ей отказали? — спросила я.
— Мы начали обговаривать, кто что будет делать, — сказал Ясень, — но она не соглашалась на боль. Совсем. Она желает только мучить сама.
— Она так прямо и предложила пытать вас во время секса? — удивилась я.
— Да! — чуть ли не выкрикнул Падуб.
— Она не знает, что для вас это смертельное оскорбление.
— А ты знаешь, — сказал Ясень.
Я кивнула.
— Я не раз бывала в детстве при дворе гоблинов. Мой отец не боялся меня к вам привозить — чего не скажешь о других дворах фейри.
— Он не пускал тебя в холм Благих? — спросил Ясень.
— Не пускал.
— Гоблинов тоже надо бояться! Не меньше чем сидхе! — снова взъярился Падуб.
— Конечно. Но гоблины блюдут честь и не нарушают своих законов, — сказала я.
— А правда, что королева хотела тебя убить, когда ты была ребенком? — спросил Ясень.
— Правда, — опять кивнула я.
— Значит, тебе точно спокойней было с нами, чем с твоими сородичами.
— Да, с гоблинами и со слуа.
Падуб резко, неприятно засмеялся:
— Спокойней с нами и с ужасом всей волшебной страны, чем с прекрасными сидхе! Верится с трудом.
— Слуа, как и гоблины, чтут свои законы. Мой отец знал ваши обычаи и научил меня. Вот потому мы и встретились сегодня.
— Ты торговалась очень продуманно, принцесса, — сказал Ясень безо всякой похоти в голосе, хотя торговались мы из-за условий секса. Но у него в глазах светилось уважение, и я его заслужила.
