Утер ростом девять футов, но впечатляют не только его размеры. Голова у него наполовину человеческая, а наполовину кабанья, из-под губ растут громадные клыки, загибающиеся вверх и наружу, как у матерых кабанов. Не так давно Утер помогал нам пройти через толпу, так журналисты расступались перед ним, как воды Красного моря. Сейчас многие тоже шарахнулись прочь, но нашлись и такие, что подступили к нему с вопросами. Только вопросы были не об убийстве и даже не обо мне.
— Константин, Константин! Когда выходит ваш новый фильм?
Другой голос крикнул:
— Какой у вас рост и вес?
— У меня все со слухом в порядке? — спросила я. — Я их правильно расслышала?
У Джордана подогнулись колени, но Гален успел его подхватить и донес до ограждения. Рис положил руку на лоб Джордана.
— Плохо дело.
— А что с ним? — спросил Шолто.
— Чародейская напасть, — коротко сказал Рис.
— А!
— Что? — удивилась я.
— Старое название для истощения, наступающего у переработавших магов. Я подумал, что Шолто так объяснить быстрей.
— Зато мне пришлось объяснять дольше, — виновато улыбнулась я.
Рис пожал плечами.
Утер на дороге мотал большой клыкастой головой — слышно мне не было, но я догадалась, что он отрицает свое тождество с неведомым Константином. Видимо, Утер не единственный призрак-в-цепях в Лос-Анджелесе, и тот второй снимается в кино. Странно. Я люблю Утера как друга и коллегу, но лицо у него не так чтобы киношное.
Через чуть поредевшую толпу пробрался парамедик со «Скорой» и подошел к нам. Он был среднего роста, блондин, с цветными прядями в волосах, выдававшими не совсем человеческую кровь, но от него исходила волна уверенности, свойственная лучшим целителям.
— Позвольте я на него взгляну.
Он тронул лоб Джордана, как и Рис, но еще проверил пульс и посмотрел зрачки.
— Пульс в порядке, но у него шок.
Словно в доказательство, Джордан задрожал так, что зубы застучали. Нам пришлось отнести его в машину «Скорой». Его положили на носилки. Джордан запаниковал, когда его обступили медики, и потянулся к нам руками.
— Мне надо рассказать, пока оно не ушло!
Мне понятно было, о чем он говорит: как большинство парапсихиков, Джордан удерживал видение только короткое время, а потом детали исчезали из памяти.
Парамедик, которого звали Маршалл, сказал:
— Вам всем в машине не поместиться.
Как самая маленькая, я забралась в машину, взяла Джордана за руку и попыталась никому не мешать. Маршалл с напарником завернули Джордана в термоодеяло и приготовили капельницу.
Джордан оттолкнул их руки:
— Нет, не сейчас!
— У вас шок, — сказал санитар.
— Знаю. — Джордан схватил меня за руку, глядя слишком широко раскрытыми глазами, вытаращенными, как у готовой понести лошади. — Они так испугались, Мерри, так испугались!
Я кивнула:
— А еще что, Джордан?
Он отыскал взглядом Риса.
— Он, вот он мне нужен.
— Если выдадите нам поставить капельницу, — сказал Маршалл, — мы его пустим сюда.
Джордан согласился, они быстро закрепили иглу и Рис забрался в машину. Гален отвлек медиков на себя, давая нам поговорить. Шаред, сверкая на солнце золотом волос, присоединилась к нему, улыбаясь и поддерживая легкую беседу; Катбодуа встала на страже у открытой двери «Скорой»; Шолто помогал ей. Пожалуй, сегодня у нас было оптимальное число стражей.
Джордан смотрел на Риса почти безумными от страха глазами:
— Что тебе сказали мертвые?
— Ничего, — ответил Рис.
— Ничего? — переспросил Джордан.
— Не знаю, что убило брауни, но возможности говорить с ней мертвой не осталось.
— Что это значит? — спросила я.
— У нее отняли все. Не осталось духа… привидения, если так понятней, с которым можно было бы говорить.
— Не все мертвые желают говорить, — сказал Джордан уже спокойней: то ли под действием лекарства, то ли оттого, что он добился своего — разговора с нами.
— Верно, — согласился Рис. — Но здесь у них не было выбора. Они оба просто исчезли, будто и не было их никогда.
— То есть то, что их убило, выело их души, — сказал Джордан.
— Можно спорить о выборе термина, но да, в общем, именно так.
— Но это невозможно, — сказала я. — Это значит, что их выбросили из цикла рождений и смертей. На такое способен только истинный бог.
— Не смотри на меня так, я не знаю ответа. Я бы тоже сказал, что это невозможно.
Джордан отпустил мою руку и вцепился в пиджак Риса, сжал полу в кулаке.
— Им обоим было страшно до судорог, а потом вдруг раз — и нет ничего. Словно свечу задули. Пуфф!
Рис кивнул:
— Да, наверное, так и должно было ощущаться.
— Но что это был за страх! О господи, какой страх!
Он не отрываясь смотрел в лицо Рису, словно ища утешения или одобрения.
— И крылья, кто-то там был с крыльями. Но это же не ангел? Ангелы так не делают.
— Ангелы не по моему ведомству, — сказал Рис. — Но есть и другие крылатые существа. Что ты еще ощутил, Джордан?
— Кто-то там летал, и она ему позавидовала. Она всегда мечтала летать. Я это очень ясно воспринял — детская мечта. И еще восторг. Ей показалось очень красивым это летающее существо.
— А мужчина? — спросил Рис.
— Он просто боялся. Страх все подавил. Но не за себя, скорее за жену. Он ее любил.
Джордан сказал это «ЛЮБИЛ», словно все слово было из больших букв.
— А женщина поняла, что за магию против нее используют?
Джордан нахмурился, лицо стало отсутствующим, словно он смотрит на что-то невидимое нам. Я уже видела на его лице такое выражение.
— Она восхитилась красотой и крыльями, пожалела, что не умеет летать, а потом вошел ее муж, в мыслях была любовь, а потом страх. Ужасный страх, но она почти не успела испугаться за мужа — ее слишком быстро убили. Она умерла первой. Мужчину они не ждали — растерялись. Убийц двое, мужчина и женщина. Влюбленные. Секс, вожделение… От убийства они чувствовали и то, и другое, и еще любовь. Они друг друга любят. Они не понимают, что чувства у них неправильные. Их ведет любовь, и ради этой любви они творят ужасное, кошмарное.
Он смотрел испуганными глазами то на меня, то на Риса.
— И это у них не впервые. Они уже испытывали те же чувства — подъем, прилив энергии от совместного убийства. Они уже убивали… Убивали…
Голос у него постепенно затих, из глаз исчез лихорадочный блеск. Рука разжималась сама собой, он
