Когда гибнет твоя страна, нельзя сидеть тихо! Вот так и Колчак...
А дальше пошел такой вот «кинематографически-гастрономический» разговор...
В.ЖИРИНОВСКИЙ:
— Если послушать всех, кроме меня, то вообще ничего нельзя снимать... Я сказал то, что думает и хочет народ, массы.
Трагедия России — женское начало. Вы это не трогаете. Потому что вы все подкаблучники. Как были, так и остаетесь. Трагедия Колчака и всех наших военачальников, всех правителей — то, что именно в русском обществе женщина играет главенствующую роль. И это наша трагедия. Возьмите глобально, без конкретных имен, вы возьмите историческую суть. До сегодняшнего дня женское начало нам мешает принимать правильные, нужные решения. И еще интеллигенция.
Ю.ЖУКОВ:
— Согласен, согласен.
В.ЖИРИНОВСКИЙ:
— Вот стол перед нами накрыт. Все, что здесь лежит, мне вредно есть по здоровью. По гемокоду. У меня антиуглеводная диета, антихолестериновая. Если мое субъективное мнение взять, то здесь отвратительный стол, а вам понравился он. И мы так никогда не договоримся. Мне не нравится не потому, что это плохой виноград, рыба, колбаса. Мне это вредно. Можете это понять?
Ю. ЖУКОВ:
— Могу.
В.ЖИРИНОВСКИЙ:
— А мне говорят: нет, я должен сказать, что это хороший стол. (Жириновский начинает есть виноград, рыбу и колбасу.)
Ю.ЖУКОВ:
— Вежливый человек поблагодарит, но ничего не съест.
В.ЖИРИНОВСКИЙ:
— Я вежливо говорю — для меня дороже один Колчак, чем сто Лениных.
Ю.ЖУКОВ:
— А зря.
В.ЖИРИНОВСКИЙ (перестает жевать):
— Ну, опять... Но я имею право так думать?
Ю.ЖУКОВ:
— Нет!
В.ЖИРИНОВСКИЙ:
— Вот страшно. Вот от этого... Дайте еще один фильм!
5. «Чтобы отвадить чиновников от Куршевеля, надо их кормить бесплатной горчицей»
Когда начался глобальный экономический кризис, я вспомнил про «антихолестириновую диету» Жириновского и решил пригласить его в московский ресторан, который так и называется «Кризис жанра». Причем вовсе не для того, чтобы позабавить растревоженных читателей (хотя, наверное, и для этого тоже), а дабы поговорить начистоту: как спасти Россию от бедности? Вот что из этого получилось...
— ...Винегрет, соленые огурцы, килька в томатном соусе, ливерная колбаса... Ого, сколько «Комсомолка» заказала!
— Там, Владимир Вольфович, еще и картошка в мундире варится.
— Куда столько? Кризис же!
— Так я же не ел целый день... Вот наскреб — заказал антикризисное меню. Специально для вас. Чтобы поговорить: как нам от бедности спастись?
— Ну поешьте, поешьте — а то прямо здесь, в «Кризисе», и окочуритесь...
Корреспондент «КП» жадно ест. Вождь ЛДПР сочувственно наблюдает:
— А вот скатерочка правильная, антикризисная. «Комсомолочку» подстелили — и все...
— В Думе-то как сейчас насчет питания? Глобальный финансовый кризис на разблюдаж повлиял?
— Нет, меню — без особых изменений.
— Мы, журналисты, иногда там у вас харчимся — цены раза в два ниже, чем в обычной московской столовой. В Кремле и Белом доме — то же самое.
— Да, это не по-кризисному... Хотя у них хватает зарплаты. Чиновник сегодня в среднем получает пятьдесят тысяч, есть те, кто и по восемьдесят, и по сто. Да и депутаты не обижены.
— А как их заставить, чтобы они ели-пили, как простой нуждающийся народ?
— Ну как? Трудно это... У них мода — обязательно сходить в дорогой престижный ресторан. Я же слышу, как они между собой: «Вот вчера хорошо посидели в “Пушкинском”, а позавчера — в “Метрополе”...»
— То есть в такой вот «Кризис жанра» они не пойдут?
— Ни за что! Скажут: «Забегаловка, бомжатник». А я пришел, и с удовольствием. У меня память еще есть та, от обычных столовых. А у них такой памяти, видно, нет...
— А вот как их отвадить от Куршевеля, от «Метрополя»?
— Сначала прожуй...
Подходит официантка Маша.
Корреспондент:
— А у вас горчица за деньги или бесплатно?
Официантка:
— Бесплатно.
Корреспондент намазывает на хлеб толстый слой горчицы.
— Владимир Вольфович, давайте я вам тоже бесплатной горчички.
— Давайте бесплатной. С удовольствием. Но чуть-чуть. Вот, кстати, «куршевельских путешественников» такой бы горчицей и покормить... А им обязательно Куршевель нужен! И часы подавай им итальянские «Гуччи», японские «Сейко»... По сто тысяч долларов, по триста тысяч... Это для них норма, когда очень дорогое что-то. А мне, честно скажу, близко не нужно. Вот, бывает, наденешь какой-то скромный костюм да рубашку такую же, победнее, да часы, а я ношу только дешевые, за две — три тысячи рублей — они могут и возмутиться еще: дескать, что это такое, бомжуешь тут, ходишь среди нас.
— Это в Думе или в Кремле?
— И там, и там. Везде это сегодня, мне кажется, во всех эшелонах власти. Считается даже неприличным говорить на эту тему. Даже насмехаются... Вбили себе в голову норму наоборот.
— Но они же должны соображать, что люди жить стали хуже, что ужимаются...
— Вот этого соображения нет еще.
— Это можно как-то сейчас переломить, такую «куршевельскую» психологию, или уже бесполезно?
— Можно, можно! Нам легко вернуться к скромности. Но должен быть пример. Почему президент Медведев и заявил, мол, что его это волнует — куда чиновники ездят, как одеваются.
— А на вас сейчас рубашка дешевая, ага?
— Я был как-то на распродаже — купил себе рубашку за 300 рублей. Если бы я знал, что мы идем в «Кризис жанра», я бы лучше ее надел... И она мне нравится. Материал — чистый хлопок. Ну давайте выпьем за скромность, что ли? Есть чего?
— Да! Я водку с собой незаметно принес, чтобы подешевше.
Корреспондент «КП», озираясь по сторонам, достает из внутреннего кармана своего потрепанного пиджака бутылку «Комсомолки», прячет ее под стол и там разливает водку по стаканам.
Вождь:
— Правильно, Гамов, разливаешь. Мы это всегда делали при советской власти. Под столом разливали, в пельменной. Да, да, вот так. Вот бутылка должна быть не такая, а чекушка — не хватало денег на поллитру-то. А стаканы граненые, правильно. Эти брались с мойки, в них чай подают или кофе.
