Пал Палычу особенно удалось «крещендо»:
...По трапу сойдешь ты туда,
Откуда возврата уж нету!
Про тюрьму и передачку
Гадом буду, если чистосердечно не признаюсь: лучше всех про социалистическую пенитенциарную систему «лабает» Скуратов:
Ранним утром мать-старушка
К воротам тюрьмы пришла,
Своему родному сыну
Передачку принесла...
Это было аккурат после бани и кружки пива с раками.
...Передайте передачку,
А то люди говорят:
Заключенных в тюрьмах много,
Сильно голодом морят...
После четвертой кружки и девятого рака Скуратов стал материть привратника тюрьмы за то, что тот, гад, усмехнувшись, сказал старушке: мол, «ее сына здеся не-е-ет».
...Прошлой ночью был расстрелян
И отправлен на тот свет.
Повернулась мать-старушка,
От ворот тюрьмы пошла...
Я тогда впервые на глазах у Скуратова увидел слезы.
...И никто про то не знает,
Что на сердце понесла.
«Витя, помнишь дни золотые?»
Общепризнанным «застольно-песенным» королем остается Черномырдин. На обедах с Мстиславом Ростроповичем и Морисом Дрюоном ЧВС, помнится, мурлыкал мелодии из репертуара Джо Дассена, запивая их французским вином и заедая маслинами. Зато на гулянке у бывшего вице-премьера Заверюхи в Оренбурге был сугубо русский «репертуар»: водка, занюхиваемая хлебушком, плюс соленые грузди.
«Встретились мы в баре ресторана, — затянул, обращаясь к Заверюхе, ЧВС. — Как мне знакомы твои черты».
Помнишь ли меня, мой Саша?
Мою любовь и наши прежние мечты...
Заверюха подтягивал:
Витя, помнишь дни золотые?
Весны прошедшей мы не в силах вернуть...
После чего оба разрыдались.
Концерт для Счетной палаты с оркестром
А Степашину я подпевал под жареного барашка и полные бокалы вина и водки:
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей...
Это было в дагестанском селе Каякент на торжественном обеде по случаю пуска водопровода. Размявшись, председатель Счетной палаты взял в руки микрофон и под аккомпанемент национального оркестра исполнил сольную партию:
Призрачно все в этом мире бушующем,
Есть только миг, за него и держись...
В отличие от Черномырдина, Бородина и Скуратова, Степашин берет нижнее «до-диез» только после того, как опорожнит третий бокал.
...Есть только миг между прошлым и будущим.
Именно он называется жизнь...
* * *
Впрочем, вскоре сам Степашин опроверг мои «песенные» утверждения.
Как-то на одном банкете он подозвал меня к своему столику:
— Саня, ты вот написал в «Комсомолке», что я запеваю после третьей.
— Ну...
— А вот полюбуйся, что у меня в стакане. Минеральная вода. Газировка...
Да, я сразу заметил на стенках стакана множество маленьких пузырьков.
Правда, Сергей Вадимович на этот раз почему-то не пел.
А что распевают за столом другие политики?
Михаил Горбачев, экс-президент СССР:
— Темная ночь, только пули свистят по степи...
Владислав Сурков, замглавы администрации, помощник Президента РФ:
— Время угрюмое, кончились праздники,
Мир и покой, мир и покой.
Ломятся в дверь эти черные всадники:
Это за мной, это за мной.
Сергей Миронов, спикер Совета Федерации РФ:
— Я люблю тебя, жизнь, и хочу, чтобы лучше ты стала.
Владимир Жириновский, вождь ЛДПР:
— Как много девушек хороших, как много ласковых имен...
Юрий Лужков, мэр Москвы:
— Дорогая моя столица, золотая моя Москва!
Геннадий Зюганов, лидер КПРФ:
— Я люблю тебя, Россия, дорогая моя Русь...
Борис Немцов, экс-лидер СПС:
— Вот новый поворот!
Сергей Шойгу, глава МЧС:
— Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались...
На политсцену вышли гитаристы
