поморщился.
— Я вот никак не соберусь с силами налить себе кофе. Либерти протянула ему чашечку на блюдце:
— Буду рада помочь вам хотя бы в этом. И это самое малое, что могу для вас сделать. Подозреваю, это из-за меня вы провели беспокойную ночь.
Гаррик выдавил из себя кислую улыбку:
— О, уверяю вас, бессонная ночь целиком и полностью на совести Дэрвуда. Сам не пойму, почему я до сих пор терплю этого человека.
— Потому, — произнес Эллиот, входя в библиотеку из кабинета, — что это я помог тебе сделать недурное состояние на инвестициях. Благодаря им ты теперь ведешь жизнь волокиты и мота. — Дэрвуд перевел взгляд на Либерти, и лукавой улыбки на его лице как не бывало. — Боже, у вас кошмарный вид!
— Вижу, твои манеры не меняются, — заметил Гаррик. Дэрвуд, не сводя глаз с Либерти, направился к ней через всю библиотеку:
— Черт возьми, мадам, я же просил вас не брать на себя физический труд. Для этого есть грузчики.
— Помогая в разгрузке вещей, — пожала плечами Либерти, — я запоминала, где что лежит, и, если что-то понадобится, мне не придется долго искать. Ведь если мы хотим взяться за поиски Арагонского креста, то лучший момент трудно себе представить — вещи из коллекции Ховарда поступают по отдельности, им легко вести учет.
При упоминании об Арагонском кресте Дэрвуд нахмурился:
— Нет необходимости искать его уже сегодня. Я отнюдь не давал вам задания найти его незамедлительно.
— Зато я себе это поручила, — возразила Либерти, не желая обсуждать эту тему. Единственный для нее способ определиться — это поскорее найти крест, передать его Дэрвуду, и пусть тогда решает, как поступить в дальнейшем. Чем дольше она задержится в его доме, тем труднее ей будет покинуть его. Либерти не позволит себе утратить драгоценную свободу действий.
Эллиот подошел к ней и сел рядом.
— Не могу допустить, чтобы вы перетруждали себя до изнеможения. А если учесть, что в последние несколько недель вы страдали полным отсутствием аппетита, то как бы не довели себя до чахотки.
— Господи, Дэрвуд, послушать тебя, так ты рассуждаешь как заботливая мать! — рассмеялся Гаррик.
— Кстати, друг мой, — повернулся к нему Дэрвуд, — а что привело вас ко мне в дом в неподобающем виде?
— Пусть это вас не огорчает, — сказал Гаррик и подмигнул Либерти. — Он всегда с» утра раздражительный.
— Я всегда раздражительный, — поправил его Дэрвуд. — Особенно когда вынужден напоминать людям, что им следует заботиться о своем здоровье.
Гаррик сделал глоток кофе.
— Вот всегда так. Порой я не могу взять в толк, почему он не стал проповедником.
— Фрост, успокойся.
Вспомнив о том, как Дэрвуд довел ее прошлой ночью едва ли не до исступления, Либерти испугалась, что вот-вот предательски зальется краской.
— Вы уже переговорили с поверенными?
— Да, — ответил Дэрвуд и оглядел ее платье. — Кстати, помнится, во второй половине дня вы собирались нанести визит модистке.
Услышав его слова, Гаррик едва не поперхнулся:
— Господи, Эллиот, или тебе еще не надоело оскорблять даму?
— Никого я не оскорбляю. Всего лишь хотел задать вопрос.
Либерти откинулась на подушки.
— Думаю, в данном случае, — обратилась она к Гаррику, — Эллиот совершенно прав. — С этими словами она осмотрела свое поношенное платье. Либерти никогда не позволяла Ховарду оплачивать ее наряды и покупала одежду на собственные сбережения. К счастью, потребности ее были невелики. Сейчас же Либерти поняла, что совершенно не готова исполнять роль законной супруги виконта Дэрвуда. Платье, которое она надела утром, было лучшим в ее гардеробе. Мужчины, разумеется, делали вид, что не замечают заплатку на подоле. Нет, конечно, Эллиот обратил внимание.
— Среди дел, которые намечены у меня на вторую половину дня, есть и визит к модистке. Постараюсь не разорить вас, милорд.
— Купите все, что вам необходимо, — ответил Дэрвуд, — только прошу вас об одном — ничего черного! Этот цвет вам не идет, он придает вам нездоровый вид.
— Боюсь, вам прежде всего следует научиться не обращать столь пристальное внимание на отдельные недостатки, — произнес Гаррик, закатывая глаза.
Эллиот всполошился и взглянул виновато на Либерти. Шутки Гаррика все-таки, вероятно, достигли своей цели и заставили его почувствовать некоторую неловкость. Но Либерти одарила его веселой улыбкой, давая понять, что ничуть не обижена:
— Не волнуйтесь, милорд, мне самой никогда не нравился цвет траура. Просто легче было облачиться в черное, нежели выслушивать бесчисленные замечания в свой адрес.
— Вы имеете в виду унизительные колкости Миллисент?
— О, не стоит об этом упоминать, — успокоила его Либерти. — Теперь это для меня ничего не значит.
— Черт возьми! — воскликнул в сердцах Эллиот. — Пусть только эта особа посмеет вас оскорбить!
— Успокойтесь, Эллиот. То, что вы были в натянутых отношениях с Ховардом, еще не значит, что должны теперь враждовать с остальными членами семейства. Вам не следует ссориться из-за меня с Миллисент или Карлтоном. Позвольте, я сама разберусь с ними.
Дэрвуд явно хотел возразить, но Либерти успокаивающим жестом положила ему на колено ладонь. Его взгляд тотчас последовал за ее рукой.
— Тем не менее я вас благодарю, — поспешила добавить Либерти. Затем она обратилась к Гаррику: — Итак, мистер Фрост, что привело вас к нам?
Гаррик мгновенно перевел взгляд с Либерти на Дэрвуда, затем снова на нее.
— Что мне еще оставалось? — вопросом на вопрос ответил он. — Вы бы посмотрели, что творится перед моим домом. Кареты выстроились в несколько рядов, визитеры ждут не дождутся расспросить меня. Все, кого Дэрвуд когда-то отвадил от себя, все, кому не хватает духу первыми нанести ему визит, ринулись ко мне. Я был вынужден улизнуть через черный ход. Чтобы не быть обнаруженным, добирался к вам на извозчике. Вы хотя бы отдаете себе отчет, какую бурю породили? — И он подмигнул. — Поговаривают, будто сама королева Виктория хотела бы взглянуть на вас.
Эллиот сделал глоток кофе.
— Утром мне пришло приглашение во дворец. Я должен нанести визит ее величеству сегодня в четыре часа пополудни.
— Только не это! — простонала Либерти.
— Интересно, что же ты скажешь ее величеству? — поинтересовался Гаррик.
— Скажу, что да, действительно женился. Более того, женился на женщине, о которой говорят, будго она была любовницей Ховарда Ренделла, — ответил Дэрвуд, и от Либерти не укрылись ожесточенные нотки в его голосе. — Ах да, еще добавлю, что Карлтон вне себя от ярости. Что еще я, по- твоему, могу сказать?
Либерти мысленно велела себе успокоиться. При дворе репутация Эллиота успела стать легендой. Королева имела привычку окружать себя благородными джентльменами приятной наружности. И Эллиот какое-то время был среди них первым. Поговаривали, что королева прислушивалась к его советам. Кроме того, Эллиот поддержал идею принца-консорта устроить в Лондоне грандиозную промышленную выставку, которая должна открыться в ближайшие недели. И Дэрвуду двери во дворец были открыты практически в любое время. Это был оригинальный проект — собрать под крышей выставочного зала в Гайд-парке, так называемом Хрустальном дворце, самое интересное, что производится в мире. Идея, поскольку исходила от принца-консорта Альберта, поначалу вызвала немало критических отзывов, насмешек и пересудов. Либерти же отлично понимала, почему идея выставки так заинтересовала Эллиота. Он сам питал слабость к великим проектам и потому готов был поддержать план. Его ручательство помогло принцу-консорту Альберту обеспечить поддержку кое-кого из членов палаты лордов, и таким образом дело удалось сдвинуть с мертвой точки. Как и следовало ожидать, распространились слухи, что ее величество в знак своей благодарности и расположения собирается наградить Дэрвуда орденом Подвязки.
— Не кажется ли вам, — робко заметила Либерти, — что те же мысли можно выразить не столь резко, помягче? Ее величество вряд ли одобрительно отнесется к вашим скандальным заявлениям?
— Для королевы самое главное, — перебил ее Дэрвуд, — это моя поддержка планов ее супруга. Подозреваю, что ради этого она готова закрыть глаза на многое.
— Что верно, то верно, — рассмеялся Гаррик. — Если бы не ты, Альберту ни за что не отстоять свой проект перед парламентом. Не успел он во всеуслышание заявить о своем намерении возвести Хрустальный дворец, как его враги тотчас взялись строить против него козни.
Эллиот кивком подтвердил правильность слов друга, однако Либерти сочла нужным вмешаться снова:
— Поскольку открытие выставки не за горами, по-моему, разумнее не обострять ситуацию. Уверена, если вы объясните ее величеству, что мы с вами сочетались браком по обоюдному согласию, возможно, она не станет на вас гневаться.
Эллиот покачал головой:
— Либерти, единственное преступление, которые мы с вами совершили, — дали повод для разговоров. По-моему, так общество должно быть благодарно нам за это.
— Даже более чем, — поддержал его Гаррик. — Публика в полном восторге. Общество просто исстрадалось без пищи для разговоров. Ведь последний скандал имел место довольно давно. Тогда Имоджин Каттерли явилась на маскарад в костюме леди Годивы.
От слов Гаррика Либерти стало не по себе. Боже, они с Эллиотом стали героями скабрезной истории.
— Просто кошмар!
— Ничего подобного, — спокойно возразил Эллиот. — Через неделю-другую людям надоест молоть языком. А пока у нас с вами столько дел, что некогда обращать внимание на досужие разговоры.
— Как я понимаю, к тебе приходили Шейкер и
