многие говорят: 'Он шел часто чересчур быстро, может быть следовало идти тише, но без колебаний'.
А кто виновен в этих колебаниях? - безумное покушение Березовского, Каракозова с одной стороны, нелепое восстание поляков и всюду и всегда смердящее влияние придворной камарильи с другой. Александр III взошел на престол, не только окровавленный мученическою кровью своего отца, но и во время смуты, когда практика убийств слева приняла серьезные размеры. При этих условиях довольно понятно, что Он стал на путь реакции. Многие из принятых в Его царствование мер я не разделяю, нахожу, что он дали в дальнейшем неблагоприятные результаты. Тем не менее после тринадцатилетнего царствования Он оставил Россию сильною, спокойною, верующею в себя и с весьма благоустроенными финансами. Он внушал к себе общее уважение, ибо Он был Царь миролюбивый и высоко честный.
После несчастного случая в Борках, где вследствие крушения поезда Он и вся Его семья подвергнулись страшной опасности (некоторые думают, что и болезнь, от которой Он почил, была 278 результатом этого потрясения) чувствовалось, что вся Россия, други и недруги, искренно перекрестились за сохранение Его жизни. Когда Он приехал в Петербург и поехал в Казанский Собор, учащаяся, вечно волнующаяся молодежь, со свойственным молодым сердцам благородным энтузиазмом, сделала Ему шумную овацию на Казанской площади, никем и ни от кого не охраняемой. С тех пор Он душевно примирился с этой молодежью и всегда относился к заблуждениям ее снисходительно.
Успокоив Россию в последние годы своего царствования, Он видимо пошел в другую сторону во внутренней политике. Он начал все более и более благосклонно относиться к окраинам и инородцам. Победоносцев потерял на него всякое влияние.
Я помню такой случай. Как только я стал министром финансов, я внес проект ответственности предпринимателей за увечье рабочих на фабриках. В департаментах проект этот прошел с разногласиями. В общем собрании восстал против проекта К. П. Победоносцев и объявил меня социалистом. Конечно, это усилило противодействие. Я ответил, что если я социалист, то во всяком случае миниатюрный сравнительно с Бисмарком и предпочитаю быть с ним в компании, нежели с Победоносцевым. Тем не менее посыпался ряд критических замечаний. Я был новичок и взял проект обратно для переработки. На другой день я был у Государя со всеподданнейшим докладом. Государь меня спросил, верно ли, что я согласился взять мой проект обратно, и когда я это подтвердил, сказал мне: 'имейте в виду, что К. П. Победоносцев всегда все критикует и если его слушаться, можно застыть'. Его нельзя было подбить ни на какие авантюры, ни на какие несправедливости, ни на какие резкие меры, раз люди спокойны. Он был не на словах, а на деле истинно русский, понимал, что Он Император Российской Империи и имеет 35 % подданных не русских.
В начале Его царствования с Его разрешения была образована 'Святая Дружина', нечто в род 'Союза Русских Людей', но как только она вздумала принимать некорректные меры, которые могут почитаться невинно-детскими сравнительно с тем, что ныне творит 'Союз русского народа', который теперь рекомендуется Николаем II как оплот Государства, в который должны войти все Его верные подданные, Он - Александр III мгновенно на всегда и без остатка прикрыл эту дружину, несмотря на то, что в нее входили самые высшие и близкие к Нему персоны.
Это был серьезный человек. Если бы Он ныне почел спасение в погромах 279 'истинно русских людей', то Сам посредством Своего правительства мужественно привел бы их в исполнение и не основывался бы на политической сволочи, помешанных и недоумках. Его действия всегда соответствовали Его убеждениям.
Он ничего не делал исподтишка, что к несчастью ныне возведено в принцип и почитается тонкой дипломатией. Но главнейшая заслуга Александра III заключается в том, что своими прямыми бесхитростными и честными действиями Он несмотря на многие осложнения, явившиеся на Балканском полуострове и некоторый разлад с Германией, поставил политический престиж России так высоко, как он никогда до Него не стоял. Россия была главною шашкою на шахматной доске мировой политики. Поэтому я считаю критику царствования Александра III вполне недобросовестной.
Вечная память неограниченному Самодержцу Императору Александру III, русскому, первому между русскими, человеку!..
Но возвращаюсь к Вильгельму II. Александру III, человеку простому, несуетливому, нелюбящему ничего показного, нетерпящему поз, конечно, молодой Вильгельм не мог быть лично симпатичным, но Он, как и всегда, держал Себя в должном равновесии, а после заключенного торгового договора относился к личности Вильгельма вполне примирительно.
Когда вступил на престол Николай II, Он тоже относился к Вильгельму, к его суетливым выходкам несимпатично просто потому, что помнил, как к нему относился Отец. Вскоре к этому совершенно пассивному чувству примешались другие.
Во-первых, ощущения некоторого личного соревнования. Он - Вильгельм, как личность, видимо стоял или по крайней мере почитается в общественном не только русском, но и мировом мнении выше Его. Вильгельм и фигурою гораздо больше Император, нежели Он. При самолюбивом в известных сферах характере Императора Николая II это Его коробило. Я помню, что после первого Его свидания с Вильгельмом появились cartes postales, на которых были изображены оба Императора, причем Вильгельм держал свою руку на плечах Государя, как бы обнимая Его. Государь же по росту подходит прямо ниже плеча Вильгельма, так что рука Вильгельма шла не к верху, а горизонтально или даже скорее книзу. Было приказано немедленно конфисковать все эти карточки. Чувство же Государя к Вильгельму особенно обострилось вследствие отношений Вильгельма к 280 Его beau frere'y, a также к Императрице. Вильгельм относился свысока к брату Императрицы, Герцогу Дармштадскому и также относился к Александре Феодоровне часто не как к Русской Императрице, а как к немецкой мелкой принцесс Alix. Это вообще его манера относиться довольно санфасонно к людям, в особенности к немецким принцам и принцессам, а тем более к тем, к которым не питает уважения. Еще недавно около Франкфурта были маневры, на которых присутствовал Герцог Дармштадский. Вдруг к нему обратился Вильгельм и сказал: 'Я знаю, что ты очень желаешь получить черного орла первой степени. Хочешь, я тебе его дам сейчас, но если ты мне ответишь на следующий вопрос: когда гусар садится на лошадь, то какую ногу он прежде всего ставит в стремя, правую или левую'?
В последние годы отношения Его к нашей Императрице и Ее брату значительно изменились. Несколько лет тому назад в начале войны в частных разговорах канцлер Бюлов и германский посол в Петербурге мне сетовали на то, что Государь не любезен к их Императору, что Он по долгу не отвечает на письма, не отвечает взаимностью на мелкие любезности и знаки внимания, и что это несколько влияет на ход взаимных отношений, и просили меня, не могу ли я содействовать устранение этих отношений.
Я им ответил, что мне кажется, что это зависит прежде всего от самого Вильгельма. Если Он начнет особенно предупредительно относиться к Императрице, бывшей принцессе Alix и к Ее брату, то я уверен, что отношения сами собою сделаются лучшими. В последние годы Александра Феодоровна сделалась совершенно благосклонною к Германскому Императору, когда Он с своей стороны стал особенно любезен к Ней и внимателен к Ее брату. Он оказал особое внимание к Ее брату при его разводе с женою, двоюродной сестрою Императора Николая II-го, дочерью В. Кн. Марии Александровны Кобургской. С тех пор Императрица совсем переменила свои чувства к Вильгельму, что видимо отразилось на отношениях Государя к нему. Между ними началась интимнейшая корреспонденция и Вильгельм начал иметь значительное влияние на Государя. Вильгельм сначала в личных сношениях с Государем как бы не стеснялся, относился к Нему несколько покровительственно, менторски, но затем понял, что это, по натуре Николая II-го, самое верное средство обострять отношения и тогда начал обратное поведение как, в некотором роде, младшего к старшему. Император Николай II с трудом терпит людей, которых Он в душе почитает выше Себя п моральном и умственном отношении - 281 только при нужде.
Он же в своей сфере, т.е. чувствует Себя в своей тарелке тогда, когда имеет дело с людьми, которые менее даровиты, нежели Он, или которых Он считает менее даровитыми и знающими нежели Он или, наконец, которые, зная эту Его слабость, представляются таковыми. Мне граф Ламсдорф неоднократно говорил, что Вильгельм с тех пор, как установилась Его интимная переписка с Государем, постоянно самым наивным и дружеским образом старается подвести Его Величество и расстроить Его отношения к другим державам, в особенности к Франции и что ему - графу Ламсдорфу постоянно приходится с этим бороться. Вероятно поэтому Вильгельм терпеть не мог гр. Ламсдорфа. Ламсдорф мне передавал, что если когда-либо были бы напечатаны секретные бумажки, у него лично находящиеся, то это произвело бы не малое
