годах при таком-то салате!
Фру Иргенс поблагодарила, улыбаясь:
– Доктор находит? Очень рада! – Она тоже хорошо знала гостей и постаралась хорошенько угостить их, а, приготовляя компот из каштанов, сделала даже маленькое открытие, – правда, по ошибке, – она смешала ваниль с лимоном. Но компот приобрел совершенно новый и своеобразный вкус.
И так как фру Иргенс до некоторой степени открылась возможность поговорить, она не могла удержаться, чтоб не обратить внимание господина Хольменгро на новую проделку одного из его рабочих:
– Сколько времени мы будем терпеть это? Положительно это заходит слишком далеко! – говорила она.
– Что такое опять случилось, фру Иргенс? – спросила Марианна.
– Да, я скажу вам, хотя раньше не хотела говорить. Несколько дней тому назад у Теодора из Буа были танцы в сарае. И вот к нам приходит парочка, Флорина, девушка, что служит у адвоката, и с ней Ниль из Вельта, они приходят и зовут с собой компанию на бал, а Флорина в желтом манто. Марсилии нашей очень захотелось пойти, но у нее не было кавалера, и хотя, правда, с ней вызвался пойти Конрад, но у него не было башмаков. И что же? Конрад идет наверх и берет пару башмаков господина Хольменгро!
– Что он сделал? – спросила Марианна.
– Наверху. В доме. Новые лакированные башмаки, которые господин Хольменгро привез из города в последнюю поездку.
Молчание. Доктор спросил:
– Кто такой Конрад?
– Один из поденщиков. Да, и пошел с горничной Марсилией на бал. Плясали до утра. Когда пришли домой, Конрад был пьян, швырнул башмаки на место в том виде, в каком они были, так они и стоят до сих пор. Хорошенький у них вид! Хотите я принесу?
– Нет, – сказал господин Хольменгро.
– Как взгляну на них, как вспомню, какие они были новенькие и блестящие, мне так и хочется… И вы думаете, что так может продолжаться?..
Адвокат предложил вычитать из заработка поденщика, пока не наберется сумма на новые башмаки. Это очень просто.
– Да, неправда ли! – коварно подхватила Марианна.– Как по-твоему, Виллац?
– Да, конечно, – сказал Виллац.– Но только не выйдет ли это похоже на то, что господин Хольменгро собирается торговать башмаками?
Все посмотрели на господина Хольменгро, а он улыбался.
– Я думаю, мы подарим ему башмаки, фру Иргенс, – сказал он.
– Да, да! – отозвалась фру Иргенс, обиженно мотнув головой.– А потом он снимет с вешалки платье. Но так ведь всегда бывает, это не в первый раз.
– Не стоит из-за этого волноваться, фру Иргенс, – равнодушно сказал господин Хольменгро.
Но господин Хольменгро, видимо, очень хорошо владел собой, что мог сидеть совершенно равнодушно, исполнять роль хозяина и чокаться с гостями. Когда фру Иргенс упомянула о башмаках, рот его сейчас же покривился, как будто его что-то укололо, может быть, ему стало больно, что даже и прекрасные башмаки, дорогие масонские башмаки, и костюм на шелковой подкладке не внушают уже уважения.
Адвокат находил, что с поденщиком необходимо что-нибудь сделать.
– Я должен согласиться с фру Иргенс, – сказал он.– В общем, этот народ сядет нам на голову, если мы не примем мер.
Помещик отлично знал, что «Сегельфосская газета» постоянно нападала на него и что адвокат это допускал. Но он ничем не подал виду, что это ему известно.
– Еще стаканчик, господин адвокат? Не будем портить себе жизнь из-за пустяков.
Марианна чокнулась с отцом и произнесла следующую речь:
– Папа, в качестве твоих детей, я хочу сказать тебе, что ты лучше всех на свете!
Заговорили о возрастающем злоупотреблении флагами в Сегельфоссе; адвокат снова взял слово:
– У нас теперь махают флагами каждый божий день, неизвестно зачем. Сегодня появился флаг еще на одном доме – у нового фотографа, который только что приехал. У кого только теперь нет флага? – Адвокат пересчитал по своей привычке на пальцах: восемь штук, девять штук – прямо красно от флагов! Куда ни шло, если мы, так сказать, рожденные и выросшие с флагами, поднимаем флаг в день рождения или какого-нибудь семейного события; но представьте себе, что Теодор-лавочник станет поднимать флаг в день рождения Пера-лавочника!
Вино делает людей честнее и откровеннее, не правда ли? Доктор Муус сказал:
– Вы поставили мне на вид, что я не уроженец Христиании. Позвольте теперь мне спросить вас – разве у вас нет газеты и вы не можете обличать непорядки? А что делает газета?
Адвокат на минуту онемел, а доктор Муус оглядел всех, пожиная награду за свою справедливость. То был знаменательный час, он осадил своего доброго друга.
– Мне принадлежит значительная часть «Сегельфосской газеты», – ответил адвокат, – но я ее не редактирую.
– Когда вы заговорили о злоупотреблении флагами, я убедился, что вы правы, – сказал доктор, снова искусным образом уязвляя своего друга.– Когда я получил флаг на свой докторский дом, я был один, а нынче
