вероисповедному вопросу.
В заключение Гучков благодарил членов партии, собравшихся сегодня. Собрание аплодисментами подтвердило свою солидарность с заявлениями Гучкова о совместной тактики националистов и октябристов.
Сегодня же вечером со скорым поездом Гучков уехал в Петербург.
НОВОЕ ВРЕМЯ
16 СЕНТЯБРЯ 1912 ГОДА
А. И. Гучков прислал нам письмо, в котором просить заявить, что заседание центрального комитета Союза 17 октября в Москве было закрытое, представители печати на нем не присутствовали и этим, очевидно, объясняется, что сообщение нашего московского хроникера о произнесенных г. Гучковым речах совершенно не соответствует истине.
НОВОЕ ВРЕМЯ
25 СЕНТЯБРЯ 1912 ГОДА
Граф С. Ю. Витте просит нас напечатать нижеследующее:
В 'Новом Времени' от 15 сего сентября, в отделе 'В обществах и собраниях' помещен отчет о заседании центрального комитета союза 17 октября. В этом отчете говорится, что будто бы А. И. Гучков в своей речи, между прочим, сказал следующее: (Следует цитата из приведенного выше отчета от слов 'первый раз Гучков...' до слов 'Все это дало настолько близко и настолько известно, что оратор не счел нужным о нем распространяться'),
В этом изложении содержится целый ряд сведений и утверждений, несоответствующих истине.
530 1. Графом Витте в совещании, о котором идет речь, были приглашены следующие общественные деятели: Д. Н. Шипов, которому был предложен пост государственного контролера; А. И. Гучков, которому был предложен пост министра торговли; князь С. Н. Трубецкой, которому был предложен пост министра народного просвещения; князь Урусов, которому предполагалось предложить пост министра внутренних дел, и М. А. Стахович, которому ничего не было предложено, так как он сразу заявил графу Витте, с которым находится до ныне в самых дружественных отношениях, что желает баллотироваться в члены Государственной Думы и потому не считает удобным принять какой либо правительственный пост, остальные же лица, в том числе и А.И. Гучков, не отказывались принять портфелей и только ставили некоторые условия. Bcе эти деятели, кроме князя Урусова, были известны графу Витте, князь же Урусов был рекомендован ему, на пост министра внутренних дел князем А. Д. Оболенским. Кроме вышеуказанных лиц и графа Витте в сказанном совещании принимал еще участие только князь А. Д. Оболенский.
2. Из предварительных, до совещания, объяснений с князем Урусовым графу Витте сделалось известным, что князь совсем не знаком с организацией и функциями русской секретной полиции, и потому ему не был предложен пост министра внутренних дел. По той же причине граф Витте не мог последовать совету совещания принять самому, оставаясь председателем совета министров, этот пост. Во время совещания князем А. Д. Оболенским был также предложен на пост министра внутренних дел саратовский губернатор П. А. Столыпин. Некоторые из присутствовавших отнеслись к этому предложению сочувственно: двое заявили, что Столыпина не знают; один заявил, что, насколько ему известно, Столыпин в своих действиях и мнениях не определенен и изменчив. Граф же Витте на это предложение никак не реагировал, никакой депеши Столыпину не давал и не предполагал давать, находя, что предлагаемый кандидат не может занять место министра внутренних дел, не будучи знаком с некоторыми частями министерства и, главным образом также, как и князь Урусов, не будучи совсем знаком с организацией и функциями русской секретной полиции. Поэтому граф Витте на пост министра внутренних дел с самого начала совещания предложил П. Н. Дурново и настаивал на этом предложении, сознавая всю ответственность, которая на нем лежит, в случае катастрофы по неопытности министра внутренних дел, - подобной той, которая произошла в Киеве и которая могла иметь еще неизмеримо более ужасные последствия, не произошедшие не вследствие распорядительности и опытности министра внутренних дел, а по Божьей милости.
Если подобная катастрофа оказалась возможной через пять лет после оставления графом Витте поста председателя совета и после засвидетельствования 'успокоения', то тем паче их графу Витте следовало опасаться во время полной смуты конца 1905 и первой половины 1906 годов, когда граф Витте был премьером.
3. В первом заседании совещания между графом Витте и вышеупомянутыми общественными деятелями последовало принципиальное согласие по всем главным вопросам, за исключением вопроса о назначении министра внутренних дел. Граф Витте настаивал на назначении Дурново, а общественные деятели, за исключением князя Урусова, высказывались против этого назначения. Князь Урусов убеждал своих коллег по совещанию, в виду трудного 531 момента и невозможности медлить, согласиться на назначение Дурново и, с своей стороны, чтобы показать пример, заявил, что готов принять пост товарища Дурново по министерству. Вследствие такого разногласия заседание совещания было отложено на несколько часов. В следующем заседании Шипов, Гучков и кн. Трубецкой заявили, что они не могут войти в министерство, где будет Дурново, а граф Витте заявил, что он сожалеет, что лишается столь почтенных коллег, но не может отказаться от назначения Дурново.
Поэтому образование министерства с общественными деятелями не состоялось и Дурново был назначен, но только управляющим министерством внутренних дел, хотя графом Витте был представлен в министры. Товарищем Дурново одновременно был назначен князь Урусов, а о назначении Лопухина товарищем министра внутренних дел не было ни в совещании, ни вне его и речи. Лопухин не мог входить в предположения графа Витте уже потому, что он был правой рукой В. К. Плеве.
4. Заявления, будто бы сделанные г. Гучковым в сказанном заседании, о том, что граф Витте был негласным вдохновителем правой группы членов Государственного Совета и лидера ее Дурново, 'его друга', безусловно ошибочны. Всем членам Государственного Совета правой группы это отлично известно. Граф Витте ни в правой и ни в какой иной группе не состоял и не состоит. С Дурново у него сохранились хорошие личные отношения, но вследствие разномыслия по многим принципиальным вопросам они виделись редко и избегали деловых разговоров. В частности по делу о миссии в Японии граф Витте не принимал никакого участия, и все это дело проходило в его отсутствие. По делу о штатах морского министерства граф Витте указал на точный смысл законов так, как он их понимал, когда составлял. Правительство же Столыпина толковало эти законы в смысле ограничительном по отношению власти Монарха, а затем, когда Его Величество не одобрил это толкование, то то же правительство в исключительном порядке растолковало те же законы в смысле значительно более широком, нежели их комментировал граф Витт. По делу о земствах в западных губерниях, граф Витте и многие члены правой группы совершенно по различным и даже противоположным мотивам высказались против предложения правительства - и граф Витте до сих пор держится убеждения, что принятое решение породит массу недоразумений и толков.
От редакции. Сообщение А. И. Гучкова о том, что отчет нашего хроникера о речах, произнесенных в заседании центрального комитета союза 17 октября, не соответствует истине, графу С. Ю. Витте известно.
НОВОЕ ВРЕМЯ
27 СЕНТЯБРЯ 1912 ГОДА
ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ
М. г. В № 12765 Вашей уважаемой газеты помещено письмо графа С. Ю. Витте с возражением против некоторых мест того доклада (кстати, с большими искажениями переданного в газетах), который был сделан мною 532 в заседании центрального комитета союза 17 октября. В общем граф Витте излагает правильно ход дела с первой попыткой образовать правительство, как тогда называлось, из 'общественных деятелей', и не вступает ни в какие противоречия с той версией, которая была сообщена мною в моем докладе. Однако, встречаются подробности, которые представляют известный интерес, но, за давностью времени, или запамятованы графом Витте, или сохранились в его памяти в искаженном виде. И не мудрено: ведь среди той кипучей работы по постройке новой России на основах манифеста 17 октября, которой, казалось, был поглощен новый председатель совета министров, те переговоры, которые он вел с группой общественных деятелей, представляли для него небольшой эпизод, который мог и не сохранить отчетливого следа в его памяти. Внимание его собеседников было более пристально и могло оставить более резкий отпечаток в их воспоминаниях об этих событиях.
