Атаман А. И. Дутов

могло пройти до 300 военных телеграмм¹⁹⁷⁶.

Однако Дутов был уже далек от этих проблем. Секретарь российского консульства в Кульдже (Западный Китай) А.П. Загорский (Воробчук), находившийся в командировке в Омске, вспоминал о своем знакомстве с Дутовым в этот период: «С Александром Ильичом я познакомился лично в мае девятнадцатого года в Омске и встречался там с ним много раз. Последний раз в этом городе я виделся с ним при его отъезде в Читу для примирения атамана Г.М. Семенова с Верховным Правителем. Минут тридцать в его поезде мы беседовали о положении на Уральском фронте, и я видел, как не уверен уже был Александр Ильич в благоприятном для нас исходе борьбы. Второй звонок заставил меня выйти из салон-вагона атамана. На площадке Александр Ильич, прощаясь со мною, как бы шутливо сказал: «До свиданья, надеюсь, мы еще увидимся с Вами в Кульдже»…»¹⁹⁷⁷ Если это свидетельство достоверно, то слова Дутова оказались пророческими, хотя в мае – июне 1919 г. ничто не предвещало скорый и трагический исход войск Дутова в Западный Китай.

Между тем во второй половине мая 1919 г. в Омске разразился скандал. Связан он был с интервью председателя Совета министров Российского правительства в Омске П.В. Вологодского органу сибирских областников, томской газете «Сибирская жизнь», опубликованным 29–30 апреля и 1 мая (№ 84–86), а 15 мая 1919 г. частично перепечатанным омской газетой «Наша заря» (№ 102) – органом демократической государственной мысли. Причиной скандала стали в значительной степени необоснованные выпады Вологодского против командования Отдельной Оренбургской армии. Интервью было дано Вологодским, судя по его дневниковым записям, еще 15–16 апреля своему другу, редактору газеты «Сибирская жизнь» А.В. Адрианову¹⁹⁷⁸. Поскольку на момент выхода статьи оренбургский Войсковой атаман и командующий армией генерал-лейтенант А.И. Дутов находился в Омске, статья была злободневной, и можно предполагать какую-то интригу, осуществлявшуюся самим Вологодским, в прошлом активным деятелем партии социалистов-революционеров. Вместе с тем цель публикации, дискредитировавшей оренбургское командование, была, по словам самого Вологодского, вполне благонамеренной – «предупредить повторение ошибок, дающих в результате такие ужасные последствия (имеется в виду отступление Отдельной Оренбургской армии в январе – феврале 1919 г. – А. Г.)»¹⁹⁷⁹. В статье сообщалось:

«В заключение П.В. Вологодский познакомил нас с интересным материалом, относящимся к оренбургской армии, в которой, как известно, в январе обнаружилось разложение, закончившееся катастрофой – отходом ее от Оренбурга, Орска и Актюбинска, потерей имущества огромной ценности и перспективой окружения ее большевистскими войсками, разделения и уничтожения. Страшный это был момент… Одной из причин постигшей армию катастрофы и разложения ее было совмещение с командованием армией ряда других многосложных обязанностей. Еще в конце сентября прошлого года началось формирование частей этой армии, в состав которой входили казаки и башкиры. С 10 октября, после падения Самары и Бузулука, состав армии усилился частями народной армии на отвоеванном у большевиков фронте. Дело по формированию армии и ее военно-окружных управлений усложнилось, требуя громадного напряжения и работы от командного состава.

Между тем в лице командующего армией генерала Дутова совмещался целый ряд важнейших должностей: начальника округа, войскового атамана Оренбургского казачьего войска, Председателя войскового правительства, главноуполномоченного мин[истерст]ва продовольствия по Оренбургской губернии и Тургайской области, а в звании члена учредительного] собр[ания] ген[ералу] Дутову пришлось еще нести обязанности по гражданскому управлению краем, участвуя в заседаниях оренбургского комитета уполномоченных от всероссийского] учредительного] собрания. По всем этим делам, чаще всего не имевшим ничего общего с делом командования армией, генерала Дутова ежедневно осаждали посетители и просители, ожидавшие своей очереди часто по несколько дней. Естественно, что такая работа, превышавшая физические силы одного человека, фактически не исполнялась. А недосмотр, несвоевременность или отсутствие необходимых распоряжений и мер[,] злоупотребления и т. п. внесли¹⁹⁸⁰ разложение. Наприм[ер], орган уполномоченного по продовольствию, не обслуживая нужд армии, – эвакуированные с бузулукского фронта в большом количестве продовольственные грузы, необходимые армии, как пшеница, сахар, мануфактура и проч., стоимостью свыше ста миллионов рублей, остались без учета и в большей их части достались не армии, а казачьему населению. Здесь было много всякого рода злоупотреблений, раскрывать и исследовать которые было некому. Духовной связи с командованием в армии не замечалось, и это отразилось на духе армии, это погасило порыв ее к победе.

Дальше. С 20 октября была учреждена должность начальника округа, но она была возложена на помощника войскового атамана и в то же время бывшего и начальником снабжения, и это лицо оказалось настолько перегруженным разнородными обязанностями, что у него не оставалось времени для надзора за деятельностью военно-окружных учреждений. Штаб военного округа, совмещая обязанности штаба войскового правительства, лишен был возможности заниматься своим прямым делом, а потому финансовая и другие отрасли сложного хозяйства армии оставались в хаотическом состоянии. Все это сопровождалось появлением самых противоречивых слухов о положении дел на фронте, нервировавших общество, а в то же время часть этого общества беспечно предавалась увеселениям, втягивавшим и военных. Когда под влиянием слухов о продвижении большевиков усиливалась в обществе тревога, его успокаивали уверениями о полной безопасности. Эти уверения распространялись вплоть до того дня, когда защитники Оренбурга, очутившегося в катастрофическом положении, – в большинстве офицеры, юнкера, кадеты и гимназисты – вынуждены были спасаться бегством от входившего в город противника.

Недальновидность командования, затормозившая своевременную эвакуацию, явилась причиной страшной катастрофы: эвакуация, объявленная лишь 16 января, уже с 20 числа этого месяца превратилась в паническое бегство. Часть эшелонов с погруженным ценным военным имуществом осталась на станции и досталась большевикам, потому что не было ни паровозов, ни железнодорожного персонала, который разбежался. Эвакуированные больные и раненые часами оставались на морозе, да и в теплушках было не лучше, ибо они, за отсутствием дров, не отапливались. Многие военнослужащие, даже чины штаба армии, едва успели выехать, побросав имущество. Воспитанники военных гимназий уходили пешком, и многие из них, лишенные теплой одежды, замерзали в пути. Питательные органы на пути эвакуации совсем не были организованы, и потому многие, не располагавшие средствами для удовлетворения придорожных акул, голодали. Солдаты этапных комендантов дня по два – по четыре ничего не ели.

Разложение в частях армии быстро прогрессировало и дошло до того, что под городом Орском все вывезенное сюда артиллерийское, интендантское, автомобильное и друг. имущество досталось большевикам. Казачьи же части, высылавшиеся для задержания противника, захватывали подаваемые под эвакуируемые грузы подводы, чтобы не отстать в бегстве от военных. При такой обстановке слухи о бегстве с фронта офицеров легко воспринимались на веру в станицах, укрепляя в сознании казачества мысль о безнадежности и безуспешности борьбы с большевиками. Но теперь, слава Богу, это несчастье уже изжито, Оренбургская армия вновь возрождается, и нужно, чтобы страшный урок был полностью учтен и использован, а боевыми подвигами за восстановление родного гнезда была заглажена только что набросанная тяжелая в жизни казачества страница»¹⁹⁸¹.

Надо сказать, что в статье были некоторые абсолютно справедливые упреки. В частности, совмещение Дутовым должностей атамана и председателя Войскового правительства, носивших военный и земско- хозяйственный характер, вызывало нарекания уже летом 1918 г.¹⁹⁸², однако ни тогда, ни позднее эта критика услышана не была. Официальные представители Оренбургского казачьего войска отнюдь не считали, что действия Вологодского будут способствовать преодолению ими прошлых ошибок, и сразу после публикации интервью в Омске начали активно протестовать против этого поступка премьера. Уже через день (17 мая) к Вологодскому за объяснениями приехал сам Дутов вместе с официальным представителем Оренбургского казачьего войска в Омске генерал-майором Н.С. Анисимовым. Встреча, очевидно, запомнилась премьеру, т. к. он уделил ей значительное внимание на страницах своего дневника:

«Пятница 16 мая. Утром в мой кабинет при Совете Мин[истр]ов явился атаман Дутов вместе с представителем Уральского казачества ген[ерал]-м[айором] Анисимовым. Дутов выразил мне свое неудовольствие по поводу моего интервью с сотрудником «Сибирской жизни» (результат беседы моей с редактором ее А.В. Адриановым) о положении Оренбургского края. Это интервью было перепечатано