Атаман А. И. Дутов

вождя по линии его второй дочери Надежды Александровны. Кроме того, посредством переписки с различными организациями удалось дополнить имевшуюся информацию о потомках Дутова. Удалось установить следующее. Супруга Дутова всю жизнь прожила в Красноярске под фамилией Петровская и умерла своей смертью там же, вероятно, в 1940-х гг. Дети Дутова, даже старшие, едва ли хорошо запомнили своего отца – когда они доросли до сознательного возраста, Александр Ильич уже очень редко мог видеться со своими близкими. Почему семья Дутова осталась на захваченной большевиками территории – неясно. Впрочем, детям Дутова во многом повезло. Дочери жили под фамилией матери, которая для их же безопасности отдала детей в красноярский детский дом (во всяком случае, младших). Повзрослев и выйдя замуж, они взяли фамилии мужей. Разумеется, все, что касалось родства с казачьим атаманом, тщательно скрывалось. Таким образом они смогли избежать преследований.

Старшая дочь Дутова, Ольга Александровна, окончила четыре класса Оренбургского института имени Николая I (1919–1920 гг.), «…училась хорошо, была старательная, с подругами простой, как обыкновенная девочка, без кичливости и зазнайства… беленькая, светловолосая, с голубыми глазами, круглолицая и коренастенькая, похожая на отца, среднего роста»²⁴²¹. После Гражданской войны она жила в Красноярске (по имеющимся сведениям, вместе с матерью) и работала на неквалифицированных работах, возможно с целью скрыть свое происхождение. Известно, что она была уборщицей, в период Великой Отечественной войны работала в магазине, позднее переехала из Красноярска в Пятигорск, где и скончалась.

Надежда Александровна вместе с другими детьми Дутова после Гражданской войны оказалась в красноярском детском доме. По свидетельству ее внучки Л.А. Кузнецовой, она была небольшого роста и обладала нежным голосом.

Трижды выходила замуж. Первый муж (до 1931 г.) Иван Александрович Качин работал главным бухгалтером Красноярского драматического театра им. А.С. Пушкина, участвовал в Великой Отечественной войне и пропал без вести в 1943 г. Его мать Марфа Ивановна работала поварихой в том самом детском доме, в котором скрывались дочери Дутова, – именно она позднее рассказала правду своим внукам, которые были одновременно и внуками Александра Ильича. Второй муж, Николай (его фамилия потомкам Н.А. Петровской неизвестна), по непроверенным данным, был начальником лагеря в Норильске, о третьем муже вообще не имеется никаких сведений. Потомкам известна лишь приписываемая ему фраза в адрес жены: «Ах ты, дутовское отродье!» Н.А. Петровская умерла в Красноярске уже в наши дни – в 1984 г.²⁴²² Трагически сложилась судьба сына Дутова Олега, который умер в возрасте не старше 28 лет во время блокады Ленинграда (по другим данным, погиб на фронте под Ленинградом). О судьбе еще двух дочерей оренбургского атамана, Марии и Елизаветы, пока никаких сведений обнаружить не удалось.

У Надежды Александровны Петровской было несколько детей: Маргарита Ивановна (от первого брака), Владимир Николаевич (? от второго брака), Нина и Александр (от третьего брака). Последние трое жили в Красноярске. Старшая дочь, Маргарита Ивановна Качина, с 1963 г. проживает в городе Загорск (ныне – Сергиев Посад) Московской области. Она родилась 15 мая 1928 г. в Красноярске, с трех лет воспитывалась отцом, с матерью практически не имела общения (весьма вероятно, Надежда Александровна специально старалась избегать контактов с дочерью, чтобы максимально обезопасить ее от преследований), с началом Великой Отечественной войны пошла работать швеей, участвовала в трудовом фронте. В 1956 г. уехала из Красноярска вместе с мужем – офицером Александром Ивановичем Бакаловым (2 апреля 1928 – май 1963), жила в военных городках. В мае 1963 г. ее муж скончался от ран, полученных при подавлении вооруженного мятежа в Венгрии в 1956 г. В Москве и в Сергиевом Посаде живут две замечательные женщины – сестры Ирина Александровна Бакалова и Лариса Александровна Кузнецова, которые и сообщили мне большую часть приведенных выше сведений о семье Н.А. Петровской. Лишь случайно они узнали, что являются правнучками Дутова. Род Дутова продолжается: праправнуки оренбургского атамана Мария Владимировна и Александр Владимирович Кузнецовы являются студентами Российского государственного гуманитарного университета и Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова²⁴²³.

Заключение

Заканчивая свой рассказ о трагической судьбе Дутова, а вместе с ним и всей России, считаю уместным процитировать удивительно проникновенное стихотворение современной поэтессы Дианы Кан «Табынская икона Божьей Матери»:

Михаилу Андреевичу Чванову

Табынская икона Божьей Матери,
дожди хлестали Твой пресветлый лик…
Вилась дорога поминальной скатертью,
вела за ледяной Карасарык.

Рубцом легла передовая линия
последней бранной воле вопреки,
где, как лампасы яицкие синие²⁴²⁴,
китайские сияют ледники…

…Ужель забыл про атамана Дутова
высотками застроенный Форштадт?²⁴²⁵
Яицкий ветер не окреп покудова,
и корни русские во льдах азийских спят.

Прощаю вас, дома многоэтажные,
за то, что, вырастая без корней,
вы вознеслись, надменные и важные,
над стороной растоптанной моей.

Средь суеты станичной вдруг почудится:
не помнящий ни дедов, ни отцов,
сидит малец на лавочке и щурится
на цепь чужих заснеженных венцов.

Но если приглядеться вдаль внимательно,
сверкнет во мгле мерцающий ледник —
Табынская икона Божьей Матери,
то светит Твой неугасимый лик.

Как оценивали Дутова в качестве политика, военного и, наконец, просто человека другие видные деятели Белого движения, современники и лично знавшие его люди? Бывший председатель Совета министров Российского правительства П.В. Вологодский, несмотря на его конфликт с Дутовым в мае 1919 г., следующим образом 26 февраля 1921 г. отозвался на гибель оренбургского атамана:

«В Кульдже убит знаменитый атаман оренбургского войска ген[ерал]-лейт[енант] А.И. Дутов, убит предательски шайкой большевиков, ворвавшихся при содействии окружавших Дутова в его ставку. Хотя у меня лично с ген[ералом] Дутовым и было личное столкновение по поводу моего интервью с сотрудником «Сибирской Жизни» о беспорядочном отступлении Дутова из Оренбурга, но я его ценил, как большого патриота, не стяжателя, как человека, который ради честолюбивых замыслов не пойдет на подлости. Морально он был чище всех атаманов. Он был типичным казаком – умным, еще более хитрым, демократом, стоявшим везде и всюду за своих казаков. Но он, видимо, был окружен людьми слабыми в культурном и общественном смысле. Ген[ерал]-м[айор] Анисимов, бывший представитель оренбургского войска при правительстве Колчака и ныне называемый преемником Дутова, простой казак, фанатик казачества, но без доблестей, какие имел Дутов, без военных заслуг, какие были у Дутова, без широкого политического развития и понимания современных условий жизни. Такая замена Дутова не может создать подъема у оренбургского казачества, часть которых (так в документе. – А. Г.) прибыла в Сибирь с каппелевцами и ждала Дутова на Востоке. Очень возможно, что большевики, ожидая проникновения Дутова на фронт с Дальневосточной Республикой, поспешили с ним покончить предательским путем. Армия, возглавляемая на этом фронте атаманом Дутовым, была бы популярнее и у воинских частей, и у местного населения, чем армия, возглавляемая атам[аном] Семеновым…»²⁴²⁶

Такая оценка представляется весьма справедливой. Гораздо резче высказывался бывший однокашник Дутова по кадетскому корпусу и академии, Генерального штаба генерал-майор СА. Щепихин, который считал, что «раз взошел на подмостки – сам с них человек не спустится добровольно. Так и Дутов: он борется с Советами, но не забывает и своих конкурентов на власть в войске. Здесь он проявляет подчас жестокость и всегда коварство. Коварна его игра на два фронта – перед Комучем и перед Сибирью; перед Атаманом Семеновым и Адм[иралом] Колчаком. Он не стремится объединиться с соседями[-]уральцами, как бы опасаясь за свою власть²⁴²⁷. Думается, что если бы не неудачи, вновь его постигшие под Оренбургом зимой 1918 года, – он не так охотно пошел бы под знамя Колчака. Первый период его борьбы с Советами можно назвать поистине героическим: один, без союзников, первый поднимал знамя против большевиков. Разбит. Уходит в степи, всеми, кроме небольшой кучки преданных людей, брошенный. Второе его появление – результат выступления чехов и Комуча и отчасти Уральцев… Последовательные заигрывания с ним Комуча, Колчака, Семенова – возвышали его в собственных глазах, а поклонение