Он расплылся до ушей:
— А поцелуя мне не полагается?
— Даже не знаю. — Отталкиваясь ногой, она покачивалась в кресле. — Думаешь, полагается?
Он обогнул стол, она встала. Обхватив его руками за шею, она прильнула к нему, наслаждаясь самим его присутствием, жаром его тела, ощущением у себя за спиной его крепких рук, его запахом — не лосьона после бритья и не одеколона, а чего-то не имеющего названия — запахом Мужчины. Напряжение у нее внутри спало, уступив место неизбывной радости.
Потом она чуть двинула головой, не обращая внимания на колючую щетину, и стала искать губами его рот.
— Жожо, — прошептал Марк, уткнувшись носом ей в шею. Они еще раз поцеловались, и его рука скользнула ей под жакет. Он жарко и шумно дышал ей в ухо, край столешницы больно впивался в бедро. Потом он расстегнул ей жакет, положил руку на мягкую теплую грудь, а у нее от вожделения подкосились ноги.
Она чувствовала, как он возбужден, он с силой нажал ей на плечо, побуждая опуститься. Он был сильный и настроен решительно, но Жожо воспротивилась.
— Все уже ушли, — сказал он и нашел пальцем ее сосок. — Все в порядке.
— Нет. — Она высвободилась. — Увидимся завтра.
Как бы сильно она его ни желала, на работе она этим заниматься не будет.
Жожо, расскажите мне про своего отца.
М-мм… Это шутка, да?
Расскажите о своем отце.
Мы что, снимаемся в фильме Вуди Аллена? Простите, вы меня хорошо слышите?
Я вас слышу прекрасно.
Тогда почему вы молчите?
Это вы должны говорить, а не я. Нет, минуточку, что у нас здесь происходит? Я пришла на сеанс гипноза, чтобы бросить курить.
Чтобы вам помочь, я должна вас лучше узнать.
Это еще зачем? Я видела по телевизору, как гипнотизеры работают, как они заставляют народ представлять себя несмышленышами, потерявшими сигареты. Они их видят впервые в жизни и ничегошеньки о них не знают.
Я не гипнотизер, а гипнотерапевт.
А есть разница?
И большая. Гипнотизеры — артисты, а может, и шарлатаны. А я — профессионал.
О господи! Так вы — психотерапевт!
Вас это беспокоит ?
Нет. А вообще-то да! Я хотела прийти, заглянуть вам в глаза, уснуть, после чего уйти и больше никогда не брать в рот сигарету.
Такая привычка, как курение, имеет глубокие корни. Волшебных решений тут не бывает.
А мне как раз требуется волшебное решение. Значит, после сегодняшнего сеанса я курить не брошу?
Совершенно верно.
И на следующей неделе должна буду прийти снова?
Совершенно верно.
И должна рассказать о своем отце?
Совершенно верно.
Перестаньте повторять одно и то же! И сколько мне предстоит таких посещений?
Какую длину имеет кусок веревки ? Ну, явно больше, чем мое терпение. Так сколько недель должно пройти?
В среднем — от шести до девяти. Благодарю.
У вас, мне кажется, проблема с доверием. У меня нет проблем с доверием. У меня проблема со временем.
Вы можете уйти прямо сейчас.
Я бы с удовольствием, но «Друзей» я уже все равно пропустила, так что могу и остаться. Давайте начнем.
Чем раньше начнем, тем быстрей я брошу курить. Вы хотите знать о моем отце. Послушайте, а курить у вас тут можно? Нет? Это я на всякий случай спросила. О'кей. Отца звали Чарли, он был наполовину ирландец, на четверть итальянец, на четверть еврей. Росту примерно сто девяносто, вес — сто кило, может, чуть больше. Сначала служил в полиции, потом в пожарной охране. Что вас еще интересует?
Что он был за человек ? Как он вас воспитывал ? М-мм… Видите ли, он был… Ну, отец как отец.
Вы были младшей из детей, при этом единственной дочерью. Он относился к вам иначе, чем к вашим братьям?
Ни в коем случае, я всегда была как четвертый сын. О том, что я девчонка, я узнала лет в пятнадцать.
Что в этом смешного ? Не поняла?
Почему вы сейчас смеялись ?Почему вы находите смешным то, что вас относят к противоположному полу?
Ну и ну… Сдаюсь. Я просто шутила. Я просто хотела сказать, что никогда не была этакой куколкой, которая носит нарядные платья и ни за что не испачкает ручек. Можно тут у вас жвачку жевать? Нет? Нет?!!
Так какую одежду вы носили ?
Насчет сигарет я еще могу понять, но жвачка… У меня, между прочим, не простая жвачка, а «Никоретт». Лечебная! И могу вас заверить, что, уходя, я не прилеплю ее к сиденью стула. Что вы сказали?
Так какую одежду вы носили ?
Это надо понимать как «нет», да? Черт! Так что я носила? Что все — джинсы, кроссовки. Черные очки. Искусственный хвост. Боа из перьев. Извините. Только джинсы и кроссовки.
Свои ? Иногда.
А чьи еще?
Братьев. Послушайте, мы были не так богаты, и мы с мамой не придавали большого значения моей одежде.
Чем сейчас занимаются ваши братья ? Служат в полиции.
Все? Нуда…
Выходит, вы росли в сугубо мужском окружении.
Прошу меня извинить, но думаю, моей маме это бы не понравилось. Она настоящая леди. Чуть чертыхнешься — мигом подзатыльник отвесит.
Она била вас по затылку?
А-а… Понимаю, понимаю, куда вы клоните. Просто она не хотела, чтобы ее дети выражались. Старалась прививать нам культуру.
Расскажите о своей матери.
Она англичанка, зовут Диана, работает медсестрой. С папой познакомилась, когда он как-то доставил в госпиталь жертву огнестрела.
Если мама — медсестра, это очень удобно, когда заболеешь, правда?
Вы надо мной смеетесь? Она всегда говорила, что возни с больными ей и на работе хватает. К примеру, если я падала и сдирала коленки, она говорила мне, что у нее в палате лежит девочка с ожогом
