нарождающуюся…
А бессмертие? Что оно может дать?
Где-то скрывается бессмертный Картрайт, и его никогда больше не оставят в покое. Вечно, всегда и везде его будут разыскивать. Быть может, благодаря смерти Уивера не так настойчиво, ибо для других Картрайт останется скорее легендой. Но никогда бессмертный не сможет жить нормально, как любой другой человек. Чудесный дар может оказаться для него тяжелым бременем.
За все в этой жизни приходится платить. А что если придется платить и за бессмертие? Чем же и как? Равносильно бессмертию только само право на жизнь. Но если смерть оплачивается рождением, то бессмертие…
Да простит тебя Бог, Картрайт, и пусть он сжалится над тобой.
— Переливание, доктор Пирс? — в который раз спросила медсестра.
— Да-да, разумеется, — спохватившись, торопливо ответил он. — Кто знает, вдруг поможет. — Он посмотрел на едва живое тело. — Пошлите заявку. Группу крови его вы знаете — первая, резус отрицательный.
Глава 2
Донор
Впустую пролетела половина столетия, рассчитанного на поиски. Лишь отчаянная надежда могла поддерживать энтузиазм при полнейшем отсутствии каких-либо успехов.
Для непосвященного Национальный научно-исследовательский институт представлял собой нечто странное. При полном отсутствии клиентов он к тому же ничего не создавал. Финансовые отчеты отражали только дебет. Но, несмотря на убыточность, какие-то люди, явно очень состоятельные, регулярно переводили на его счет огромные суммы. А в случае смерти жертвователя институт наследовал его состояние.
Не в пример обычным институтам, где знания создаются, этот только собирал их. Жадно, в невероятных количествах он поглощал информацию, предпочитая записанную на бумаге, но не брезгуя ею и в любом другом виде. При внимательном рассмотрении можно было заметить весьма специфический интерес: статистика народонаселения, больничные записи, отчеты и прочее-прочее, что так или иначе было связано с жизнью и смертью буквально на всей планете.
В неуязвимый, тщательно охраняемый бункер, построенный недалеко от Вашингтона, стекался огромный поток бумаги. Здесь он быстро превращался в электронный узор на магнитной ленте или в кружево отверстий на перфокартах. Переработанная таким образом информация шла на компьютеры, где обобщалась и выстраивалась в систему, на основании которой делались далеко идущие прогнозы.
Чем занимается институт на самом деле, знал только один человек. Для остальных нескольких тысяч служащих деятельность его была окружена тайной, но они аккуратно расписывались в ведомости при получении жалованья, не спешили проявлять излишнее любопытство из боязни потерять хорошую работу.
И только надежда поддерживала работу института, и только смерть подстегивала ее.
Страшный беспорядок на грани полнейшего хаоса царил в главном пресс-зале. На конвейер подавалась вскрытая и зарегистрированная почта. Читающие машины просматривали газеты, затем перепроверяли люди-чтецы. Стремглав носились рассыльные на роликовых коньках. Подчеркивая синим карандашом нужные статьи, служащие зачитывали их пишущим автоматам. Операторы вводили информацию в электронную память.
Волнуясь, словно перед первым свиданием, Эдвин Сиберт торопливо лавировал между столиками пресс-зала. За шесть месяцев, что он проторчал здесь, Сиберт так и не понял, чем, собственно, занимаются все эти люди. По крутой металлической лестнице он поднялся в кабинет, который высился над залом, как тюремная сторожевая вышка.
Вдоль стен приемной стояли большие деревянные шкафы. Их убогий вид наводил на мысль, что предназначены они для хранения далеко не самой важной информации. У одного из шкафов стоял невзрачный служащий и с безразличным видом копался в нем.
— А, Сандерс, салют, — небрежно поздоровался Сиберт. У двери, ведущей в кабинет, стоял стол с интеркомом и автоматическим магнитофоном. Молодая симпатичная секретарша удачно дополняла комплект. Едва Сиберт вошел, ее пушистые ресницы взметнулись.
— Привет, малышка. Локке у себя? — опередил ее Сиберт и невозмутимо пошел мимо нее к кабинету.
— Ой, Эд, туда нельзя. — «Малышка» вскочила, пытаясь удержать его. — Мистер Локке разозлится…
— …если сейчас же не узнает потрясную новость, которую я ему несу, — подхватил Сиберт. — Лиз, я нашел! — он ласково потрепал ее по нежной щеке. — Понимаешь, нашел!
Поймав его руку, девушка прижала ее к своей щеке.
— Эд… — прошептала она. — Я…
— Потом, малышка, все потом, — весело успокоил ее Сиберт.
Он не собирался объяснять ей, что никакого «потом» не будет. Целую неделю потратил Сиберт на девчонку, пока не понял, что вытянул из нее все то немногое, что она знала. Высвободив руку, он толкнул дверь и вошел в кабинет.
Генеральный директор сидел спиной к прозрачной стене, сквозь которую мог при желании наблюдать за происходящим в пресс-зале. Он с кем-то говорил по видеофону:
— Да поймите же, наконец, вам остается только ждать. Терпение и только терпение. Этот Понс де Леон…
Сиберт быстро взглянул на экран. На нем мерцало лицо, на котором преклонный возраст стер признаки пола. Лишь глаза еще горели жизнью и желанием на этом сморщенном лице.
— Договорим позже. Здесь посторонний, — ровным голосом произнес Локке.
Он коснулся кнопки на ручке кресла, и экран на стене погас.
— Ты уволен, Сиберт.
«Странно, — подумал Сиберт, — Локке ничуть не моложе собеседника, но выглядит молодцом, подтянутый и энергичный. Вот что значит отличный медицинский уход, инъекции гормонов и ежедневная гимнастика».
— Ну-ну, — ответил Сиберт, но уже не столь игривым тоном, что с секретаршей. — Конечно, если вас не заинтересует моя информация.
— Попробуй убедить меня, что я поторопился, — сказал Локке с сомнением. — Возможно, я передумаю, если сочту твою информацию достаточно важной.
— Не помешает и премия, — подсказал Сиберт.
— Хам, — пробурчал Локке. — Ну, что тут у тебя такого потрясающего, что ты не можешь сообщить по обычным каналам?
По лицу генерального директора можно было предположить, что он далеко не все свои дни провел в кабинете. Многое могли рассказать сломанный нос, шрамы возле глаз и еще один — через всю щеку. Напоминал Локке старого матерого медведя. Мощные плечи и грузная фигура предупреждали о недюжинной силе, а глаза, чаще добродушные, порой сверкали сталью. Внимательно оглядев его и по достоинству оценив столь многообещающие признаки, Сиберт решил не дразнить его попусту.
— Похоже, я нашел одного из отпрысков Маршалла Картрайта.
На мгновение Локке потерял контроль над собой. Щека его задергалась.
— Где? Фамилия? Как он?..
— Спокойно, — осадил его Сиберт. Он хамовато развалился в удобном мягком кресле и не спеша закурил. — Я пять лет вкалывал втемную. И для начала я хочу знать все.
— Вам что, плохо платят? — холодно поинтересовался Локке. — Если дело выгорит, вы ни в чем не будете нуждаться. Но не советую копать глубоко. Эта игра слишком крупна для вас.
— Вот-вот, об этом я и думаю, — небрежно ответил Сиберт. — Сто миллионов долларов в год тратит наша контора неизвестно на что. Стало быть, за пятьдесят лет — пять миллиардов. Неужели только для того, чтобы найти каких-то детишек? И что для нее какие-то несколько сот тысяч, которыми она просто из симпатии могла бы поделиться со мной?
