смерти так же, как и все остальные».
Чушь собачья. Он пять лет прилагал все мыслимые усилия, чтобы их брак стал успешным.
«А много ли усилий прилагала она?»
«Заткнись! Мне сейчас не до этого!»
«Ты в курсе, что говорят про парней, которые спорят сами с собою, а потом теряют…»
Дейв заворчал и повернулся, пытаясь устроиться поудобнее. Рация, которую он забрал — вместе с шестьюдесятью семью долларами — у покойного помощника Рэнсома, сползла на пол. Дейв подобрал ее и приложил к уху. Громкость стояла на минимуме. Рано или поздно кто-нибудь из технического персонала «Америкэн интердайн» вернется в компьютерную комнату. Дейву совершенно не хотелось, чтобы этот кто- нибудь удивился: откуда, дескать, доносятся такие странные звуки. «Фрэнк, что-то мне мерещится, будто кто-то болтает по рации».
Разговоры в эфире шли полным ходом.
— …Как будто кто-то уронил сэндвич с кетчупом и размазал его по всему полу. Такое впечатление, будто по лицу несчастного идиота пробежалось пол-Нью-Йорка.
Другой голос:
— Экая гадость! Что-то у нас все идет не путем. Звякнул бы кто Дон… Малиновке и попросил указаний.
— Нельзя. Малиновка ушел в радиопаузу. Мы не должны связываться с ним, пока он сам с нами не свяжется.
— Черт возьми, приятель! Копы разрешили людям вернуться в здание. Уж не знаю, что нам полагалось бы делать, но мне кажется, что нам стоит уносить отсюда свои задницы.
— Без приказа — нельзя.
— Долбаные приказы! И кстати: только Малиновка и Куропатка знают, что за дерьмо тут творится. В смысле, нам ведь полагалось шлепнуть этого типа, так, приятель? Они сказали, что это — раз плюнуть. Обычная работа за обычную плату. Угу, как же, раз плюнуть. Если тут делов раз плюнуть, отчего они ни хрена нам не объясняют? Черт, да у нас же тут у всех допуск! Но нет, Малиновка велел, чтобы никаких вопросов. И никаких ответов. Дерьмо это все, вот что я скажу. Знаете, что я думаю? Я думаю, что у этого парня, объекта, что-то есть на кого-то. Наверное, он разузнал о каком-то дерьме на кого-то из больших шишек. И кто бы эта шишка ни был…
— Отставить!
Дейв узнал новый голос — он принадлежал Куропатке.
— Не, мужик, ты послушай…
— Успокойтесь, Славка. И я вам не «мужик».
«Хм. Похоже, Куропатка крут не меньше Рэнсома».
Голос Славки сочился сарказмом.
— Прошу прощения, сэр.
— Славка, если у вас проблемы с субординацией, я вполне готов их решить. А если у кого-нибудь из ваших людей проблемы с этим заданием, я с радостью их обсужу с вами. Если же таких проблем нет, то вы знаете, в чем заключается ваша работа, и это все, что вам следует знать. Я ясно выразился, джентльмены?
«Заместитель. Куропатка — заместитель Рэнсома».
— Так точно, сэр, — неохотно пробурчал кто-то.
— Не слышу, солдат.
— Извините, сэр. Так точно, сэр.
— Очистить канал! — Это был голос Рэнсома, достаточно хладнокровный, но уже не такой хладнокровный, как раньше. — Говорит Малиновка. Наш друг заполучил другую рацию.
— Сукин…
— Я сказал очистить канал! Если вы вдруг забыли, так я вам напоминаю, что это означает: рот на замок!
«Что-то он малость чересчур закручивает гайки».
— Пункт первый: с настоящего момента я приказываю сменить кодировку. По моей команде переходим на Ксилофон Дельта Девять. Пункт второй: я хочу, чтобы все немедленно вернулись на свои места. Пункт третий: мне нужна аптечка. Пункт четвертый: нам нужно послать на второй этаж, в ресторан, уборщиков. Потребуется мешок для тела.
— Вы его пришили, Малиновка?
— Нет. Это для Иволги.
— Ах ты ж…
— Молчать! — рявкнул Рэнсом.
Дейв услышал, как тот с силой втянул воздух и выдохнул — должно быть, закурил. «Что ж, у всех есть свои маленькие слабости».
— Мистер Эллиот, я полагаю, вы сейчас слушаете наш разговор. С настоящего момента я объявляю одностороннее прекращение огня.
«Как сказал бы Марк Твен, наш друг экономно обращается с правдой».
— Я повторяю, мистер Эллиот: это перемирие. Мы все вернемся на свои посты и сделаем короткую передышку. Как я обещал, я сообщу моему начальству о нынешнем положении вещей и настоятельно попрошу дать разрешение на переговоры. На это время мои люди будут оставаться на своих местах. Вы, я полагаю, тоже. С учетом того прикрытия, которое я поставил на выходах, это единственный рациональный способ действий для вас.
Рэнсом умолк, ожидая ответа.
— Было бы неплохо, если бы вы откликнулись, мистер Эллиот.
Дейв нажал кнопку и прошептал:
— Я слушаю, Малиновка.
— Спасибо. И еще одно. Мы свяжемся с руководством ресторана и попросим проверить их припасы. Если окажется, что пропало сколько-то перца, я соответствующим образом изменю ранее отданные приказы.
У ног Дейва лежали три пакета с перцем. Он всегда скептически относился к вопросу официанта: «Вам принести свежемолотого перца, сэр?» Он не верил, что здесь, в Нью-Йорке, в этих здоровенных деревянных мельницах для перца действительно лежит свежий перец горошком. Дейв полагал, что в них просто устроены хитроумные резервуары, сделанные с таким расчетом, чтобы посетители верили, будто они получают то, за что заплатили. Что ж, на кухне клуба «Премьер-министр» Дейв обнаружил ряд так называемых мельниц для перца, кухонную воронку и три пакета молотого перца. Добро пожаловать в Нью- Йорк.
— Это означает, мистер Эллиот, что вам не придется тратить время и рассыпать его вокруг, чтобы сбить собак со следа.
«Плохо. Если насыпать достаточно перца, собаки звереют и набрасываются на хозяев».
— Все, парни, переходим на Ксилофон Дельта Девять, немедленно.
Дейв ожидал, что рация умолкнет, как только Рэнсом и его люди произведут смену кода. Но мгновение спустя из нее снова послышался голос Рэнсома:
— Я хочу сказать еще кое-что, мистер Эллиот. Теперь, когда войска ушли из эфира, я могу сказать это конфиденциально. Вы — бывший офицер. Вы понимаете, что? командир может и чего не может сказать при своих людях.
— Я слушаю, Малиновка.
Рэнсом вдохнул, потом с шипением выдохнул. Дейв готов бы поспорить, что тот несколько раз с силой затянулся.
— Ладно. Значит, так. Я сорвался, мистер Эллиот, и теперь должен извиниться перед вами. Обычно я не так легко теряю самообладание. Но когда я увидел кровь между ног, я подумал, что вы отстрелили мне мои причиндалы. Потому я и повел себя подобным образом. Позвольте заверить вас, что теперь я сожалею об этом срыве. Я понимаю, что повел себя неподобающе, и понимаю, что вы поступили правильно. Вы были одним из людей полковника Крютера. Он обучил вас правилам, так же как обучил меня. Никаких отрядов из
