— Скворец, доложите обстановку. На что был похож этот шум?
— На крушение поезда, блин!
— Его слышал кто-нибудь на улице? Наблюдается ли какая-либо активность?
— Нет. Если кто снаружи его и услышал, то наверняка решил, что это опять что-нибудь рвануло у «Консолидейтед Эдисон». Но в здании есть и другие люди, и я готов поручиться, что они сейчас названивают по «девять-один-один».
«Верно. Потому надо действовать быстро».
— Будьте наготове, Скворец. Не вмешивайтесь ни во что.
— Вас понял. Кстати, кто это?
— Я вам скажу, кто это.
Рэнсом. Голос хриплый, как на старой граммофонной пластинке.
Дейв снова нажал кнопку:
— Говорит Дэвид Эллиот, Скворец. Сохраняйте спокойствие и не предпринимайте никаких опрометчивых шагов, если хотите вернуться домой.
— Вы меня удивляете, мистер Эллиот, — негромко произнес Рэнсом. — Очень непохоже, чтобы кто- либо из нас вернулся домой.
— Они вернутся, если будут делать, что я скажу. Скворец, Куропатка, все остальные — слушайте меня. Прежде всего, если не возражаете, я обрисую положение дел, каким оно мне представляется. Скворец, при вас три человека. Шесть человек на сорок пятом этаже…
— Мертвые! — бросил Рэнсом.
— Не все. Вам стоило бы присмотреться повнимательнее. Я застрелил только тех, кто не оставил мне другого выхода. Подумайте об этом, парни: я весь день из кожи вон лезу, стараясь не убивать вас.
— И получается это у вас прискорбно плохо.
Дейв скрипнул зубами. Очко в пользу так называемого Джона Рэнсома. Он не мог больше отдать этому мерзавцу ни одного очка — если, как он надеялся, ему под силу заставить людей Рэнсома отречься от него.
— О'кей, на крыше, Рэнсом, у вас осталась… дюжина?
— Вы что, всерьез ожидаете, что я вам отвечу?
— Меньше. Все, кто находился на лестнице и рядом с лестницей, пополнили список потерь. Скворец, тот шум, который вы слышали, был взрывом на лестнице. Все, кто сейчас на крыше, так и останутся на крыше.
— Говорит Малиновка. Скворец, немедленно свяжитесь со штаб-квартирой.
— Отставить, Скворец! — рявкнул Дейв. — Если вы сообщите в штаб-квартиру, произойдет одно из двух. Либо они пришлют сюда еще людей, либо скажут «черт с ним» и сбросят бомбу. В любом случае вы умрете.
— Скворец, не слушайте его!
— Скворец, если они пришлют еще людей, они меня не возьмут. Во всяком случае, сразу. Даже если они пришлют сюда целый полк, черт побери, и прочешут кабинет за кабинетом, это займет не один час. Уже взойдет солнце. На улицах будут люди. Начнут прибывать те, кто добирается из пригородов. Город проснется.
— Скворец, я вам приказываю! Звоните в штаб-квартиру!
— И знаете, что я сделаю? Я подожду часа пик. А потом вышибу стулом окно и прыгну в него. Может, с десятого этажа. Может, с сорокового. Это не имеет значения, потому что, когда я ударюсь об асфальт, меня размажет по нему. Вы видели, на что была похожа улица после того, как из окна выбросился несчастный Берни Леви, Скворец? То же самое будет и со мной.
— Скворец, вам что, напомнить, какое наказание предусмотрено за неисполнение приказа?
— Вы слыхали, что ваш босс говорил про мою кровь? В ней кишат микробы, или вирусы, или какой еще там дрянью меня заразили. Всякий, кто проглотит ее, заболеет. Подумайте об этом, Скворец. Подумайте о том, как далеко разлетелась кровь Берни. Подумайте о том, скольким людям моя кровь попадет в нос и в рот, если я выброшусь из окна во время часа пик.
— Скворец, выполняйте ваш долг, звоните…
Скворец перебил Рэнсома:
— А какой у меня выбор? Если вы сиганете из окна, я умру. Если они сбросят бомбу, я умру. И если я позволю вам уйти отсюда, я тоже умру, потому что ваши микробы поубивают всех на свете.
— Я не уйду. Я предлагаю сделку.
Скворец не ответил. После секундного молчания послышался смех Рэнсома.
— Я хочу это слышать. Еще как хочу! Скажите-ка, мистер Эллиот, что это вы задумали? Ведь не может же быть, чтобы вы считали, что нашли новый выход из этого нашего небольшого затруднения?
— Да, нашел. Хотите послушать какой?
Рэнсом фыркнул.
— Говорите.
— Сперва я хочу кое о чем спросить Скворца. Скворец, вы в курсе, что сделал ваш — мой — друг Рэнсом? Что за подарочек он приготовил для меня в кабинете Бернарда Леви?
— Э-э…
— Ну а вы, Попугай? Вы туда заглядывали?
— Нет. Я сидел вместе с резервной группой двумя этажами ниже. А почему вы спрашиваете?
— Расскажите им, Рэнсом. Вы же так, черт побери, этим гордились. Ну так давайте расскажите им!
Дейв услышал шипение и щелчок. Сигареты и зажигалка Рэнсома уцелели во время взрыва.
— Не вижу никаких причин делать это, мистер Эллиот. Такой человек, как я, не подчиняется приказам таких, как вы.
— Отлично. Тогда за вас это сделаю я. Попугай, Скворец, все остальные! Ваш босс отрезал несколько голов и насадил их на шесты. — Дейв сделал паузу для пущего эффекта. — Женских голов.
Кто-то — Дейв не знал кто — недоверчиво выругался. Голос Рэнсома сделался более жестким — не сильно, но ощутимо.
— Вы сделали ошибку, мистер Эллиот. И не одну. Если бы вы присмотрелись повнимательнее, вы бы заметили…
— Что вы держите Марджи Коэн в заложницах? Ну так вот, вы ее не держите. Я нашел ее и освободил, и она давно уже далеко отсюда.
— Сукин сын… — прошептал Рэнсом.
— О'кей, вернемся к теме, — сквозь зубы произнес Дейв, изо всех сил следя за голосом. — Я хочу, парни, чтобы вы знали, что ваш босс насаживает на колья головы женщин. Вам ясно, ребята? Все меня расслышали? Теперь вы в курсе, чем этот негодяй, ваш командир, занимается в свободное время? Давайте я еще раз вам повторю: ваш босс отрезал головы женщинам.
— Психологическая война. Общепринятая практика…
— Бросьте, Рэнсом. Это просто отговорка. Парни, он хочет, чтобы вы поверили, будто была причина, по которой он это сделал, — чтобы заставить меня потерять самообладание. Я был во Вьетнаме. Вы это знаете. И там при мне один тип сделал то же самое с несколькими вьетнамками — отрезал им головы. Тогда я потерял самообладание, поэтому ваш босс решил, что и сейчас произойдет то же самое. Эту причину он и хочет вам скормить. Но эта Причина не единственная. И не настоящая. Настоящая Причина в том, что…
— Отставить, Эллиот. Кто выдал вам лицензию психотерапевта?
— …ему это нравится…
— Лейтенант Эллиот предал своих товарищей и своего командира.
Дейв задохнулся.
— Вот что он сделал во Вьетнаме. Он отрекся от своего командира. Настучал на него. Отправил его под трибунал — его и еще пятерых парней. Не верьте ему. Ни единому его слову. Он — Иуда.
— Верно. — Дейв стиснул рацию с такой силой, что у него побелели костяшки. — Верно, Рэнсом. И я готов поспорить, что как минимум один из твоих людей — а может, и не один — сделает то же самое.
Дейв понизил голос и продолжил убежденным тоном:
