— Мне просто повезло.
— Не думаю.
(«Вас спасут только логика и здравый смысл».)
Дейв повысил голос; теперь он говорил быстрее, с рассчитанной нервозностью.
— Ну ладно, ладно. К чему вы клоните?
— Да очень просто. Вы отслужили свое достойно, во всяком случае, до последнего эпизода…
— Некоторые сказали бы, что это был единственный эпизод, где я показал себя достойно! — огрызнулся Дейв.
— Да, — протянул Рэнсом, — но мы с вами знаем, что? это за «некоторые». Но я говорю о том, что вы носили военную форму, служили там, где служили, и притом вместе с лучшими.
— Ну так и что?
— И потому вам кое-что причитается от меня.
Дейв еще повысил голос:
— И что же?
Теперь он почти визжал.
— Одна услуга. Всего одна. Сначала вы кидаете мне свою дурацкую пукалку. Потом вы выходите и становитесь как положено. Вы ведь не забыли, как положено? На колени, руки за спину. Вы опускаете голову, а я делаю остальное. Чистенько и аккуратно. Это лучшее, что я могу вам предложить, мистер Эллиот. В противном случае… что ж, приятель, нас ждет очень суматошное утро.
— О господи! — Дейв произнес это, словно вопль ужаса. Ему хотелось, чтобы его голос звучал почти истерично — не совсем, но почти. — Это вы называете лучшим? Боже мой!
— А вы подумайте. Могло быть и хуже.
(«А что нам говорят логика и здравый смысл, джентльмены?»)
Дейв сбросил пиджак и досчитал до пятидесяти. Потом застонал.
— Ну давайте же, мистер Эллиот, будьте рассудительны. Не мучайтесь без надобности.
— А не могли бы вы… то есть мы… ну, поговорить об этом? Если бы вы только сказали мне, в чем проблема…
«Не переигрывай. Он заподозрит, что дело нечисто».
— Я бы с удовольствием, но не могу. Послушайте, мистер Эллиот, когда-то мы с вами занимались одним делом. Помните, как это было? Ну, мне очень жаль, но сейчас дело обстоит так же. Так что, мистер Эллиот, мы оба знаем, как это бывает, и оба знаем, что другого пути нет. Посмотрите в лицо фактам, приятель: чем дольше вы ждете, тем хуже оно будет. Пожалуйста, мистер Эллиот, я вас спрашиваю: неужели вы хотите себе лишних сложностей?
Голос Рэнсома звучал мягко, сочувственно, подбадривающе.
(«Единственный рациональный ответ — привести врага в такое состояние, чтобы он не мог больше стрелять в вас».)
— Э-э… в смысле… ну… Может, мы бы… ну…
Дейв замахнулся как следует и швырнул свой пиджак в коридор. Несколько пуль из пистолета с глушителем разнесли его в клочья прежде, чем он успел упасть на пол.
Дейв улыбнулся, мысленно подсчитывая, сколько выстрелов сделал Рэнсом. Его внутренний голос, его ангел-хранитель насмешливо произнес голосом утенка Даффи: «Ты, конечно, понимаешь, что это означает войну…»
5
Он не испытывал ненависти к войне. И двадцать пять лет назад он ненавидел ее ничуть не больше, чем сегодня. Были люди, которые ненавидели войну. Но Дейв Эллиот не принадлежал к их числу. Дейву Эллиоту она скорее нравилась — во всяком случае, нравилась до тех пор, пока он не понял, во что она его превращает.
Особенно Дейву нравилось воевать с хорошим противником. Чем лучше был враг, тем счастливее был Дейв. Когда ты знаешь, что твои противники — закаленные, умные профессионалы, война становится… становится…
…почти развлечением.
— Рэнсом, я считаю это чертовски недружественным жестом.
— Я понимаю вашу точку зрения, мистер Эллиот, но попытайтесь и вы встать на мое место. Я всего лишь исполняю свою работу.
В голосе Рэнсома не слышалось ни малейшего намека на вину.
Ну давай же, Рэнсом. Ну пожалуйста! Ты же знаешь, что должен это сделать.
Сердце Дейва бешено колотилось. Он заставил себя дышать медленно и глубоко, вентилируя легкие, поддерживая уровень адреналина, накачивая себя для того, что ему сейчас предстояло сделать. Соберись, соберись, соберись! Так всегда рычал Мамба Джек, ровно перед тем, как нанести удар. Соберись!
Точно!
— Я думал, мы вроде бы были товарищами по оружию.
— Уверяю вас, мистер Эллиот, я говорил это совершенно искренне.
«Слушай. Готовься». Мышцы на ногах Дейва подрагивали. Лицо горело от предчувствия. Он как ненормальный быстро-быстро потер большой палец об указательный.
— Вы же понимаете, что я не поверю больше ни единому вашему слову.
— Я уважаю ваше мнение.
Вот теперь — в любую секунду. В любую…
Звук был очень тихий. Всего лишь еле слышный щелчок: шум, произведенный — как на то уповал Дейв — извлекаемой из пистолета обоймой.
«Это должно быть оно. А если нет — ты умрешь».
Дейв с силой рванул за рычаг пожарной тревоги, воспользовавшись им, чтобы подняться на ноги. Сирена взвыла, заполнив коридор пронзительным визгом. Дейв выкатился из закутка, распрямил ноги, оттолкнулся локтями — и понесся очертя голову, изо всех сил, как он бегал каждое утро, но только быстрее; он помчался туда, где человек, именующий себя Джоном Рэнсомом, сейчас присел над временно разряженным пистолетом — если только боги решили улыбнуться Дейву Эллиоту.
И боги решили улыбнуться. Рэнсом лежал ничком на полу приемной, в классической позе стрелка. У его подбородка лежала пустая обойма. Он перекатился на бок, чтобы перезарядить ее, и находился сейчас в неустойчивом положении. Несясь вперед, Дейв заметил промелькнувшую на лице Рэнсома ярость. Этот человек понял, что его одурачили.
«Что ж, мистер Рэнсом, спасибо большое. Это было очень любезно с вашей стороны — улечься подобным образом. Превосходная поза для отработки стрельбы по мишени, но немного неподходящая, если мишень начинает двигаться».
Рэнсом отполз назад, вскидывая руки в защитном жесте. Дейв был в пяти шагах от него. Рэнсом перешел в полуприсед и начал подниматься.
Дистанция была короткой. Слишком короткой. Ему пришлось бы использовать пистолет Берни, а он этого не хотел без крайней необходимости. А если ему придется…
«Чего вам никогда, никогда не следует делать в рукопашной схватке, — говорили Дейву его инструкторы в Форт-Брэгге, — так это бить противника ногой. Забудьте все, что вы когда-либо видели, слышали или читали про карате, дзюдо и кунг-фу. Забудьте про Бэтмена, и про Брюса Ли, и про телепередачу „Зеленый шершень“. Это все голливудское дерьмо, а не реальный мир. В реальном мире существует двадцать разных вещей, которые ваш противник может сделать с вами, пока вы поднимаете ногу, и девятнадцать из них превратят вас в покойника». «Без ног! — снова и снова орали натаскивавшие их сержанты. — Без ног!»
Дейв пнул Рэнсома в лицо.
