— Закон нельзя нарушить, но обойти можно, — не согласилась с ним Темпест.
Майкл весело усмехнулся и протянул ей руку.
— Майкл Ринард. Брат этого сухаря.
— Темпест Ламберт.
Майкл бросил на брата многозначительный взгляд, однако с легкостью переключился на Темпест, задавшей ему какой-то незначительный вопрос. Они еще не дошли до кабинета, как между ними завязался ни к чему не обязывающий разговор.
Удивительно, но Гевин даже немного завидовал своему брату: он не умеет, как Майкл, так же легко и непринужденно говорить на самые разнообразные темы.
Своему секретарю Гевин сказал, чтобы его не беспокоили, и прошел к себе. Темпест и Майкл зашли следом.
Прежде чем сесть за стол, Гевин подошел к окну, из которого открывался вид на озеро Мичиган. Все сегодняшнее утро он провел, выискивая самый выигрышный для себя вариант, который помог бы извлечь ему выгоду из сложившихся обстоятельств.
Впервые в жизни он усомнился в логике своих поступков. Впервые он не был уверен в успехе своего плана, потому что в нем появился новый, слишком уж непредсказуемый и необъяснимо важный фактор. И этим фактором была Темпест.
Прошло уже несколько минут с момента, как они вошли в кабинет Гевина, но он до сих пор не произнес ни слова.
Беседа Майкла и Темпест сошла на нет. Майкл принялся увлеченно рассматривать журнал. Темпест, не выдержав затянувшегося молчания, заговорила с Гевином, стараясь не обращать внимания на Майка Ринарда. К ее досаде, голос звучал немного виновато:
— Мне очень жаль, что вчера все так получилось. Поверь, я совсем не хотела привлечь к тебе ненужного внимания.
— Тебе не стоит извиняться. В конце концов, поцеловал тебя я.
При этих словах Майкл поднялся с кресла и бесшумно покинул кабинет, притворив за собой дверь.
Темпест встала. План, который сначала представлялся ей почти идеальным, уже не казался таковым.
— Я не знаю, как нам дальше быть, Гевин, но часть вины за происшедшее все же лежит на мне. Я хотела бы ее загладить. К примеру, начать встречаться с другим мужчиной и отвлечь от тебя внимание прессы. Но вся правда в том… — она запнулась, — что меня не интересует никакой другой мужчина, кроме тебя. К тому же мы уже оба убедились, что нас тянет друг к другу. Я хочу пройти этот путь до конца и посмотреть, куда он нас с тобой заведет.
Едва услышав эти слова, Гевин понял, что хочет того же. Ее отец, узнав об этом, просто сойдет с ума от предательства своей дочери. Если же она надеется шпионить для Огаста Ламберта, хотя он уже в этом уверен, придется просто проследить за тем, чтобы никакая важная информация не доходила до ее ушек.
Ни к чему не обязывающая интрижка — это то, что надо. Одним выстрелом он убьет сразу нескольких зайцев. Правда, придется немного постараться, чтобы ненароком не подстрелить себя. Гевин чувствовал, что играет с огнем, но удивительным образом это распаляло его еще больше.
Гевин предложил то, на что она так рассчитывала.
Роман.
Но произнесено это было таким холодным тоном, что она растерялась, пытаясь соотнести безразличие его слов с жаром объятий и страстными поцелуями.
— Звучит романтично, не правда ли? — спросила Темпест, не особо заботясь о том, почувствует ли он иронию в ее словах или нет.
— Сомневаюсь. — Гевин не скрывал своего сарказма. — Теперь уже не важно, реален наш роман или надуман, все, благодаря газетам, будут этому верить. И у меня есть подозрение, что на этом газеты не остановятся. То, что мы находим друг друга привлекательными, облегчает дело. — Он пожал плечами. — Наш роман обоюдовыгодный и разумный выход из создавшегося положения.
— Разумный? Значит, вчера ты вел себя разумно, так? — уязвленная, ехидно спросила она.
Гевин обошел стол и в два шага оказался рядом с ней. В выражении его сурового лица и решительном развороте плеч было что-то такое, что напугало ее, и Темпест стоило больших усилий не попятиться назад.
Он положил руки ей на талию и сильно прижал к себе.
— Вчера в моем поведении не было ничего разумного. Как, впрочем, и в твоем. Мы оба хотели одного и того же. Я должен был поцеловать тебя.
— Должен был? — повторила она как попугай, пытаясь собраться с мыслями.
— Да. В тот момент я знал одно: мы не можем и не должны быть вместе, поэтому я хотел почувствовать твой вкус до того, как мы расстанемся. И я поцеловал тебя, полностью отдавая себе отчет в своих действиях. Романтизм деловым людям не свойственен. Разве ты этого не знала? К тому же в моей жизни есть одна цель, к которой я иду вот уже несколько лет.
— Уничтожить моего отца? — Ее сердце упало.
Гевин кивнул.
— Поэтому «романтика» — последнее слово, которое я бы употребил, — безжалостно продолжил он.
— Хорошо. И какое же слово ты подобрал для описания наших отношений, и что мне следует ожидать в этом случае?
Несмотря на боль, которую причинили ей его слова, она уважала Гевина за честность. И испугалась, что это не только не оттолкнет ее, а, наоборот, сделает его еще более привлекательным. Как бы абсурдно это ни звучало. До Гевина к ее чувствам всегда примешивалось подозрение, что мужчин интересует не столько она сама, а сколько ее деньги.
— Ты можешь ожидать, что я буду относиться к тебе как к женщине, с которой я сплю, и не более того, — ответил он сразу на ее второй вопрос.
Эти слова вызвали в ее теле дрожь. Как ни унизительно они прозвучали, но она хотела узнать, каким бы он был с ней в постели. Хотя его ответ означал, что он в любой момент может выкинуть ее из своей жизни, а это не совсем то, на что она надеялась…
— А работа, о которой я просила тебя раньше?
— Нет.
Темпест не сдавалась:
— Что, если я организую какую-нибудь акцию? Просто для того, чтобы ты оценил мои деловые качества. Что-нибудь вроде экзамена.
— Все-таки зачем тебе это нужно? — прищурился Гевин. — В деньгах ты вроде бы не нуждаешься.
— Дело не в деньгах. — Темпест решилась сказать правду: — Я хочу доказать своему отцу, как он ошибся.
— И в чем же он ошибся?
В своем мнении обо мне, мысленно сказала она. Достаточно того, что один мужчина в ее жизни относится к ней как к некой безделушке, которая ему, в сущности, не нужна. Стать безделушкой еще и для Гевина — это уже слишком.
— Что я не в состоянии руководить отделом по связям с общественностью в крупной компании.
Гевин подошел к столу, прислонился к нему бедром и спросил:
— Почему для этих целей ты выбрала «Ринард инвестментс»?
— Разве не понятно? Вы же враги.
— Значит, ты хочешь ужалить отца побольнее?
— Я знаю, что это низко и подло, — вызывающе сказала она. — Но да, это доставит мне маленькое удовлетворение.
Ведь именно благодаря отцу она стала такой мелочной и гадкой. Это он заставил ее держаться того
