мелькали обрывки жутких видений. В полудреме ему почудились шаги, он встрепенулся и обнаружил, что уже наступило утро. Сквозь кроны деревьев проникали тонкие лучики солнечного света, а от костра опять остались одни головешки. Все их раны, ушибы и ссадины чудесным образом исцелились, а рядом были сложены дорожные припасы — два плаща, оружие, отнятое долийцами, и мешок, в котором лежали ломтики хлеба, ягоды, полоски вяленого мяса и блестящее краснобокое яблоко.
Хижина оказалась совершенно пуста — только пыль да труха по углам, словно здесь уже много лет не бывало ни единой живой души. Мэрик и Логэйн обшарили все вокруг, но от ведьмы не осталось и следа. А еще исчезла импровизированная могила. Похоже, теперь они вольны были уйти.
На то, чтобы выбраться из Диких земель, ушло четыре дня. Ведьма сказала Мэрику, что они отыщут нужную дорогу, как только отойдут от ее хижины. И верно, не прошло и часа, как впереди на дереве зачирикала синешейка. Ее появление здесь казалось настолько неуместным и пела она так сладко, что беглецы не могли не обратить на нее внимание. Едва они подошли ближе, птица перепорхнула на соседнее дерево, и так продолжалось, пока Логэйн не сообразил, что им указывают дорогу. Тогда они уверенно двинулись следом. Когда синешейка появилась и на следующее Утро, сомнений уже не осталось.
Погода по большей части была благосклонна к путникам — дождь лил только в первую ночь, а остальные ночи были прохладными, но сухими. К Мэрику очень скоро вернулась прежняя говорливость. Логэйн грозился отобрать у него плащ — вот продрогнет как следует, авось опять примолкнет, — однако сам сознавал, что болтовня Мэрика его больше не раздражает. Притворяясь безразличным, он исподтишка прислушивался к рассказам спутника обо всем на свете.
Логэйн совершенно точно знал, что они идут по тем местам, где хозяйничают долийцы. Не единожды он мог бы поклясться, что чувствует чужой взгляд, но никого в глубине леса не заметил. Эльфы очень хорошо умели прятаться от посторонних глаз, во всяком случае эти эльфы.
Ничего непредвиденного с беглецами больше не приключалось, хотя на третью ночь они вышли к древним, поросшим мхом и травой развалинам. Зрелище было необычное: высоченные каменные арки выгибались, точно исполинские ребра. По всей видимости, когда-то они служили опорой громадному своду. Часть фундамента и длинная каменная лестница уцелели, хотя изрядно растрескались и под напором неумолимой зелени готовы были вот-вот рассыпаться. Мэрик при виде всего этого пришел в благоговейный восторг и довольно долго осматривал и обшаривал руины. Он нашел остатки алтаря, украшенного резьбой, которая, вероятно, когда-то изображала драконью голову. Теперь линии почти стерлись, но принц каким-то образом видел, где могли быть глаза и зубы, и водил по ним пальцем. Вне себя от восторга, он рассказал Логэйну, что это, скорее всего, храм древней империи Тевинтер, возведенный в те времена, когда ее армии вторглись в южные земли и вели затяжную войну с варварскими племенами. То, что этот храм, пусть и разрушенный, сохранился до нынешних времен, производило на Мэрика глубокое впечатление. Логэйн знал об империи Тевинтер только то, что когда-то там правили колдуны, а он решительно не хотел больше иметь дело с магией. Ему действовала на нервы сама мысль о том, чтобы заночевать в руинах языческого храма, и, хотя Мэрик посмеивался над его суеверностью, он не стал возражать, и беглецы двинулись дальше.
Вскоре им опять встретились волки. Тогда Логэйн впервые стал склоняться к мысли, что ведьма использовала могучие чары не только для того, чтобы послать им птицу-проводника. Он стоял с нацеленным луком, следя за каждым движением животных, а рядом, затаив дыхание, замер Мэрик. Стая, однако, держалась на почтительном расстоянии, и хотя не сводила глаз с беглецов, но нападать явно не собиралась. Тогда Логэйн и Мэрик осторожно двинулись через лес, а десятка два крупных волков сидели и молча смотрели им вслед. Когда хищники скрылись из виду, Логэйн шумно выдохнул. Потом он объявил, что, пока жив, не желает больше связываться ни с какой магией, — и Мэрик вполголоса поддержал его.
К середине четвертого дня пути окружающий лес настолько поредел, что Логэйн убежденно заявил: они, дескать, покинули Дикие земли Коркари. Он считал, хотя и не знал наверняка, что синешейка вела их на запад — именно в том направлении, которое сам Логэйн выбрал изначально. Значит, они находятся довольно далеко от Лотеринга, в нагорьях на западе Внутренних земель. И в самом деле, почва под ногами становилась все более каменистой, а вдалеке проступали величественные очертания Морозных гор. Приятно было снова увидеть горизонт. Долгое пребывание в лесных дебрях, промозглых и туманных, могло кого угодно свести с ума.
Когда зашло солнце, синешейка исчезла.
— Как думаешь, она еще вернется? — спросил Мэрик.
— А мне почем знать?
— Но это же ты у нас знаток чародейства и волшебства?
Логэйн фыркнул:
— Птица вывела нас из Диких земель. Ее дело сделано. — Он нетерпеливо глянул на принца. — Трудно будет найти эту вашу мятежную армию? Надежно ее не спрячешь, не иголка все-таки.
— Все эти годы мы ухитрялись избегать прямого столкновения с узурпатором, так что понятия не имею.
Мэрик вскочил на ближайший валун и окинул взглядом нагорья. Закат расписал небо сочными красками — оранжевой и алой.
— Думаю, они и в самом деле могут быть где-то неподалеку. Если бы ты раньше спросил, где мы стали лагерем, я бы ответил — к западу от Лотеринга. Стало быть здесь?
— Замечательно.
Логэйн выбрал для стоянки небольшую прогалину и отправил Мэрика за хворостом. Теперь, когда они выбрались из вековечного тумана, развести приличный костер было куда проще, однако Логэйн знал, что огонь будет заметен издалека, особенно в нагорьях. Вполне вероятно, что преследователи Мэрика ищут его до сих пор — даже здесь, в этих местах. Почем знать, вдруг то, что Логэйн говорил про магов, которые высматривают Мэрика в хрустальном шаре, чистая правда? Быть может, эти маги следят за каждым, кто выйдет из леса, — и что тогда?
Костер уже понемногу разгорался. «Что ж, — подумал Логэйн, — придется рискнуть». Если он станет принимать в расчет еще и магию, то в конце концов рехнется.
— Я снова видел волков, — объявил Мэрик, вернувшись с охапкой хвороста.
— И что? Они вели себя враждебно?
— Они на меня не напали, если ты это имеешь в виду. Но собирались.
— Они сами тебе это сказали?
— По сути, да. Послали кролика с запиской, в которой сообщали о своих намерениях. — Мэрик бесцеремонно швырнул свою поклажу у костра. — Я подумал, что это довольно мило с их стороны.
Логэйн промолчал, и Мэрик, усевшись на траву, уставился в темнеющее небо.
— А может, это были оборотни? Интересно, как отличить их от обычных волков?
«Начинается», — подумал Логэйн. Не поднимая головы, он понемногу подбрасывал хворост в огонь.
— Не знаю и знать не хочу.
— Мне припомнилась легенда, которую рассказывал один мой наставник. О том, как в Диких землях Коркари появился туман. Эта история связана с оборотнями.
— Как интересно.
Как обычно, Мэрик словно и не заметил, что в голосе Логэйна прозвучало полнейшее отсутствие интереса.
— Было это еще до того, как король Каленхад объединил племена клейнов. Волков одолел странный недуг, и в их тела вселились могущественные демоны. Волки превращались в чудовищ, которые нападали на окрестные деревни и хутора, а когда их загоняли в Дикие земли — снова принимали волчий облик и прятались.
— Суеверные россказни, — пробормотал Логэйн.
— Нет-нет, так и было на самом деле! Вот почему местные жители и поныне поголовно держат собак. В те времена пес мог издали учуять оборотня и предупредить хозяина об опасности, а то и броситься в бой, чтобы человек успел убежать. Говорю тебе, это было самое настоящее поветрие.
Логэйн с минуту молчал, обреченно взирая на Мэрика.
— И какое отношение все это имеет к туману? — осведомился он.
