— В свете того, что случилось впоследствии, трудно представить себе более компрометирующее послание. Обвинение не обязано устанавливать мотив преступления для того, чтобы установить вину обвиняемого. Но в данном случае этот мотив совершенно ясен. Рассмотрим ситуацию, которая привела к написанию этого письма. Чарльз Хилари в результате неудавшегося брака живет отдельно от своей жены. Он страстно влюбляется в некую Кэтрин, которую мы все знаем как мисс Кэтрин Форрестер, привлекательную ведущую телепрограмм. Он сделал ее своей любовницей и страстно желает жениться на ней. Он несколько раз умоляет жену дать развод, но она все время отказывает. Нервное перенапряжение в результате таких «встреч украдкой», осознание того, что у них нет будущего, делают их жизнь совершенно невыносимой. В конце концов Кэтрин Форрестер объявляет своему любовнику, что так больше продолжаться не может. Хилари должен добиться развода или потерять любимую женщину. Он находится в состоянии полного отчаяния и именно в таком состоянии наносит визит жене. Это факты, которые нельзя опровергнуть.
Что именно произошло во время встречи супругов, мы не можем установить сейчас со всей точностью, но факт остается фактом: без четверти четыре того же дня Луиза Хилари лежала мертвой в своей гостиной. Точкой зрения обвинения в таком случае является то, что Чарльз Хилари, получив очередной отказ в разводе со стороны жены и не видя другого выхода из создавшейся ситуации, преднамеренно и жестоко убивает ее.
Сэр Фрэнсис позволил себе еще одну драматическую паузу.
— Прочтя злополучное письмо, — продолжал он через некоторое время, — полиция не теряла времени и немедленно встретилась с Чарльзом Хилари. Инспектор Бэйтс, офицер полиции, которому было поручено расследование, прямо спросил его, посещал ли он дом на Клэндон Мьюз в тот злосчастный день. Хилари ответил решительным «нет». И это была ложь. Ложь, на которой он впоследствии настаивал и которую еще более усугубил, добавив, что не виделся с женой уже несколько месяцев. И он продолжал лгать, пока инспектор Бэйтс не спросил у него согласия оставить полиции свои отпечатки пальцев. Поняв, что его ложь будет неминуемо разоблачена — я уже говорил ранее, что его отпечатки пальцев нашли на бутылке и бокалах, — он торопливо меняет свою предыдущую версию. Оказывается, он все-таки был в Клэндон Мьюз в день убийства, показал Хилари, но не днем. Он был там, по его словам, примерно в половине двенадцатого. Достопочтенные судьи, по мнению обвинения, мы имеем здесь классический случай поведения человека, осознающего свою вину и отчаянно пытающегося избежать последствий своего злодеяния. Сначала откровенная ложь, а затем, когда разоблачение становится неизбежным, резкий переход к другой версии.
— Когда его спросили, где он провел остаток дня после обеда, если не на Клэндон Мьюз, Хилари заявил, что он посетил стадион «Овал», где наблюдал международный матч по крикету между Англией и Индией. Если бы это было правдой, то нам представляется вполне возможным, что кто — нибудь мог его там видеть и запомнить. Со времени ареста Чарльза Хилари его фотографии широко помещались в газетах, а само дело было предметом всеобщего обсуждения. Однако еще ни один человек не пришел заявить, что видел его в «Овале» или заметил его машину рядом со стадионом. Сомнение в достоверности этих показаний вызывает не только отсутствие добровольных свидетелей. В целях подтверждения правдивости этого его заявления мистера Хилари попросили описать все, что он смог запомнить во время матча, который, как он утверждает, он видел. В свое время вам будут представлены его показания по этому поводу, и вы сможете сделать вывод о том, как далеки они от официальных репортажей.
Достопочтенные судьи! Если бы даже на этом закончились обоснования, выдвинутые стороной обвинения, вы бы неизбежно, по моему разумению, пришли к выводу, что Чарльз Хилари задушил свою жену. Налицо мотив преступления, возможность совершить его и явная ложь со стороны обвиняемого, так как он не смог убедительно показать, где и как он провел время в момент преступления. Более того, по существу, он является единственным подозреваемым, так как во время следствия не возникло никаких других подозрений относительно лиц, связанных с его покойной женой. Как я уже говорил, всего этого было бы уже вполне достаточно. Но это еще не все. Дело в том, что Чарльза Хилари, который отрицает, что был на Клэндон Мьюз в тот печальный день после обеда, видели, когда он выходил из дома жены как раз в тот промежуток времени, равный тридцати минутам, когда было совершено убийство. Его вторая ложь, так же как и первая, растаяла как дым, не выдержав столкновения с неопровержимыми фактами…
Королевский адвокат Лео Мёргатройд с напряжением слушал сокрушительную речь прокурора. Невысокий и коренастый, внешне он не производил внушительного впечатления, хотя и считался одним из сильнейших защитников. Кроме профессиональных навыков и ясности ума, необходимых хорошему адвокату, он обладал еще одним редким качеством — воображением, сочетавшимся с неплохим знанием людей. На его счету был не один случай, когда ему удавалось добиться оправдательного приговора в совершенно безнадежной, казалось бы, ситуации, и всё благодаря умению представить обвиняемого суровому суду присяжных с самой лучшей стороны и вызвать к нему сочувствие.
Сегодня, однако, он был отнюдь не уверен в том, что его обычная тактика приведет к успеху. В пользу обвинения свидетельствовали восемьдесят процентов приведенных фактов, и этого было вполне достаточно, чтобы повесить Хилари. Оставалась одна надежда — выгодно использовать оставшиеся двадцать процентов или по крайней мере выдвинуть достаточно стройную версию, чтобы посеять сомнение в виновности подсудимого. Однако недостаточность фактов со стороны защиты делала эту задачу весьма сложной. Они почти ничего не знали о жизни покойной Луизы Хилари и, как верно подметил Дьюк, не имели оснований подозревать кого-либо еще.
Слабость защиты не была результатом того, что Роберт Фэрей, опытный адвокат с уголовной практикой, привлеченный к процессу стороной Мёргатройда, приложил недостаточно старания. Он нанял несколько частных детективов, которые усердно пытались вытащить на поверхность как можно больше фактов из частной жизни Луизы Хилари. Они тщательно опросили ее ближайших соседей, которые как назло в день убийства находились в отъезде, и достопочтенную миссис Бриггс, убиравшую в доме два-три раза в неделю, а также торговцев, но так и не нашли ничего существенного. Никто из них ни разу не видел, чтобы в дом заходил посторонний мужчина, не заметили даже следов присутствия в доме мужчины, как показала уборщица. Сложилась картина, что миссис Хилари большей частью находилась дома одна, коротая время с бутылкой рома перед телевизором или листая журналы. Во время отлучек она никогда никому не сообщала о том, где была или чем занималась. Иногда обсуждала с миссис Бриггс увиденные ею фильмы, но никогда не рассказывала о друзьях. Если у нее и были какие-нибудь секреты, то она их весьма тщательно оберегалa.
Только однажды детективы напали на след, или так им во всяком случае показалось: в сумочке Луизы обнаружили несколько оплаченных счетов за проживание в гостинице. Отправившись на все морские курорты, где проживала Луиза, агентам не удалось получить тем не менее ни одного доказательства того, что она проводила время с мужчиной. Совсем напротив, все ясно указывало на то, что она предпринимала такие вояжи без компаньона. Справки наводились и в европейских отелях, где она также несколько раз снимала комнату с помощью «Уайд Уорлд Трэвел Эйдженси», — и опять ничего. Защиту строить было практически не на чем.
Усилия адвоката составить хоть сколько-нибудь ясную картину о передвижениях обвиняемого в день убийства также оказались абсолютно бесплодными. Не нашлось ни одного свидетеля, видевшего, как он входил в дом на Клэндон Мьюз или выходил из него в то злополучное утро, а его рассказ о посещении матча в «Овале» также не получил никакого подтверждения.
При других обстоятельствах такая ситуация не слишком волновала бы Мёргатройда, так как на его памяти подобные процессы бывали не раз и не два. Чаще всего он мало что мог сообщить суду в пользу виновного, а виновные попадались чаще, чем невиновные. Он знал также, что в процессах с убийством невиновные попадали на виселицу крайне редко, хотя сегодня, как это ни печально, ввиду отсутствия фактов у защиты как раз именно это и могло произойти. В невиновности подсудимого его убедила бурная и искренняя реакция их обоих: Чарльза Хилари и Кэтрин Форрестер; но он не видел возможности, к своему глубочайшему сожалению, убедить в этом кого-либо еще. Доводов «против» было гораздо больше, чем «за».
Первые несколько свидетелей дали обычные показания, а шарканье ног и покашливание в зале свидетельствовали о том, что напряжение спало. Топограф представил план расположения дома на Клэндон Мьюз, а полицейский фотограф — кадры, снятые на месте преступления. Мальчик-посыльный рассказал, как
