благосклонности. Он совершенно не был готов к тому, что она будет лучезарно ему улыбаться.
– Я шутила, муженек, не сердитесь. И совершенно не хотела вас обидеть. – Элизабет всеми силами старалась сдержать улыбку.
– Значит, ты не испугалась? – Джеффри понял, что задал идиотский вопрос.
– Что, не любите, когда над вами подшучивают?
– Не думаю, чтобы мне нравились такие шутки. – Джеффри хотел, чтобы его голос прозвучал сухо и строго, но не очень в этом преуспел: улыбка девушки согревала, как проникший в мрачную, сырую комнату солнечный луч, так что он с усмешкой добавил:
– Если только поддразниваю не я сам.
Элизабет снова рассмеялась.
– В таком случае наш брак…
– Тост! – прокатилось по залу.
Она подняла глаза и увидела Роджера. Воин держал кубок высоко над головой, а на плече у него примостился Томас и, вцепившись обеими руками в его шевелюру, хихикал.
Барон почувствовал легкое раздражение. Его увлекала милая перепалка с женой и интересовало, что она собиралась ответить. Усилием воли он заставил себя вернуться к празднествам и прошептал ей на ухо:
– Позже, женушка, позже. Потом ты мне расскажешь все жуткие истории о моем ужасном характере.
– Возможно, милорд, возможно, – в тон ему ответила Элизабет, не сводя взгляда с Роджера и брата.
С каждым глотком горячащего вина девушке становилось все лучше. Какая-то теплая волна окутывала ее.
– Откуда, милорд, у вас такое славное вино? – спросила Элизабет. – Мы не привыкли к таким напиткам.
– Даже во время пиров? – искренне удивился Джеффри.
– Пили только пиво, – отозвалась девушка. – И ели с общих подносов. – Она показала на деревянные дощечки, которые вносили и ставили на стол слуги.
– Но твой отец был обеспеченным человеком, – заметил барон.
– Обеспеченным, но чересчур бережливым, – прыснула девушка. Она подалась вперед, и ее ладонь словно случайно легла на руку мужа. – Дедушка ужасно смеялся над его тугим кошельком, – добавила она заговорщическим тоном.
– Кажется, ты обожаешь дедушку? – Джеффри развеселило ее поведение
– Да, мы очень похожи. – Элизабет сделала еще глоток и взглянула на мужа поверх кубка.
– Довольно. Дай-ка сюда, – Джеффри бесцеремонно отобрал у жены кубок и поставил на стол. – Я не хочу, чтобы в нашу брачную ночь ты спала.
Его неделикатное напоминание о том, что вскоре должно было произойти, заставило Элизабет похолодеть. Улыбка на лице погасла, и она потупилась. Девушка съела лишь крохотный кусок пирога с перепелами и не притронулась ни к лебедю, ни к приготовленным для праздника пирожкам с лесной земляникой.
На столе появлялись все новые и новые яства. Кругом разнеслись восхищенные возгласы, когда перед Элизабет поставили зажаренного павлина, украшенного собственными перьями. Оруженосец подал барону влажное полотенце, тот вытер руки и принялся разделывать птицу. Госпоже прислуживал паж.
Священник и несколько приближенных Джеффри присоединились за столом к молодой паре. Но Томаса по малолетству и положению к ним не допустили, хотя каждый раз, когда Элизабет бросала взгляд в сторону брата, она видела, что у мальчика, как у бурундука, щеки набиты едой. «Манеры не лучше, чем у моих псов, – решила она. – Ничего, вот скоро станет пажом у Джеффри, тогда и научится приличному поведению».
Кто-то из мужчин стал читать известные и довольно смелые стихи, потом низким баритоном запел раскрасневшийся от выпитого рыжеволосый оруженосец, и зал, внимая пению, притих.
Баллада повествовала о храбром Роланде, и его мече Дюрандале. Герой вел к победе войско. Баллада гласила, что он ехал впереди всех, пел чистым голосом и, как жонглер, подбрасывал вверх меч. Он первым погиб, даже не вступив в сражение, и превратился в легенду.
В глазах Элизабет человек этот был полнейшим глупцом. Наверное, у нее не романтическая натура. Мертвый есть мертвый – пусть даже воспетый в легенде. Ей захотелось узнать, что думает об этом Джеффри. Но в это время баллада закончилась, зал разразился хвалебными возгласами Роланду, а когда они стихли, Джеффри кивнул слуге, тронул жену за локоть и произнес:
– Пора. Отправляйся в спальню. Я скоро приду.
Элизабет самой захотелось уйти, но только не спальню – ее манила высокая дверь во двор, и от этого детского желания сбежать девушка чуть не рассмеялась.
Она встала и, придерживая подол платья, последовала за Сарой, стараясь не выходить за пределы светлого пятна от фонаря, который несла служанка. И оступилась лишь раз – на повороте лестницы. Девушка обернулась. Муж стоял среди воинов, но, казалось, не слушал их россказни, а пристально смотрел на молодую жену. И от обещания чувственной ласки в его темных глазах сердце Элизабет подпрыгнуло.
– Госпожа! – послышался голос Сары, но Элизабет никак не могла порвать магическую связь взгляда.
– Да, – наконец прошептала она, – иду, – но не тронулась с места, пока Сара не потянула ее за рукав.
В спальне Сара подкинула дров в камин и, без умолку болтая о деревенских новостях, принялась раздевать хозяйку. Волосы оставили перевязанными лентой на макушке. Только несколько прядей выбились из узла и ниспадали по щекам. Элизабет отбросила их назад и юркнула в поданный служанкой халат.
Присутствие Сары успокаивало. День выдался на редкость утомительным, однако Элизабет чувствовала не только усталость, но и возбуждение.
– У вас руки дрожат? – заметила старушка. – От страха или от радости?
– Ни от того, ни от другого, – возразила Элизабет. – Я ужасно переутомлена – день сегодня очень длинный.
– Госпожа, ваша матушка вам когда-нибудь объясняла обязанности супруги? – Сара спросила это с такой прямотой, что девушка вспыхнула от смущения.
– Нет. – Элизабет отвела взгляд. – Но я подслушивала рассказы, которыми обменивались сестры. Мне кажется, что женщина сама не должна ничего делать. Разве не так? – В ее вопросе послышались панические нотки – отзвуки внутренней бури.
Служанка покачала головой.
– Когда мужчина приходит в возбуждение, ему хочется, чтобы дама ему отвечала. – Сара произнесла это вполне обыденным тоном. – Боюсь, как бы вы не разозлили супруга…
– Меня не интересует, разозлится он или нет. – Элизабет распрямила плечи. – Надеюсь только, что все закончится быстро.
– Существуют разные способы ускорить событие. – Она откинула одеяло и снова повернулась к госпоже. – Но это, миледи, потребует от вас смелости… и дерзости.
Разговор начинал интересовать девушку. Сара вела себя так, словно деликатная тема ее нисколько не смущала, – лицо оставалось невозмутимым, как будто они обсуждали, как лучше фаршировать перепелов. Элизабет вспомнила, что служанка была почти втрое старше ее, и решила, что оттого и проявляла такую нечувствительность.
– Что же я должна делать? – Элизабет была готова на что угодно, только чтобы ночь прошла побыстрее.
– Обольщать мужа. – Сара заметила озадаченное выражение лица госпожи и склонила голову. – Он жаждет лечь с вами в постель. Я поняла это по его глазам. Еле сдерживается. Вам нужно…
Сара не успела договорить, потому что дверь распахнулась и на пороге появился Джеффри. Элизабет стояла у камина и не сообразила, что мерцание огня просвечивало тонкую ткань рубашки, очерчивая ее хрупкую фигуру. Под взглядом мужа внутри все похолодело. Она выдержала восхищенный взор и молила
