– Какие у тебя основания так полагать?
– Отвращение, – признался Роджер после недолгого раздумья. – Очень хочется, чтобы он оказался виновным.
– Но этого недостаточно.
– А вы, милорд, считаете, что он невиновен?
– Я этого не говорил, – возразил Джеффри. – Слишком рано судить. Белвейн – глупец. Хотел было соврать о своей ссоре с братом, но передумал. Я заметил в его глазах нерешительность. К тому же он слаб, Роджер. Слишком слаб, чтобы задумать такое. Нет, зачинщик не он – кто-то повел его за собой.
– Разумно, – согласился воин. – Мне это не пришло в голову.
– Не думаю, чтобы он вовсе был чист, но спланировал преступление не он. В этом я абсолютно уверен. – Джеффри покачал головой. – За этим стоит другой человек.
– И что вы собираетесь делать?
– Найти виноватого, – решительно произнес барон. – А орудием мне послужит Белвейн.
– Не понимаю, – признался рыцарь.
– План еще нужно обдумать. Допустим, я притворюсь, что доверяю Белвейну. Поманю ложными обещаниями, посулю отдать Томаса под его опеку. Вот тогда посмотрим, что будет.
– Все равно не разберу, куда вы клоните…
– Кто бы ни совершил разбой, он зарился на мои земли. Раз напали на Монтрайт, значит, напали на меня. Ты заранее решил, что преступник зарится только на этот замок. А я этим свои рассуждения ограничивать не хочу. Надо рассмотреть все возможности.
– Иногда простейший ответ и есть самый верный, – высказал предположение Роджер.
– Как же, как же! В мире ничто не является тем, чем пытается предстать. Ты лишь одурачишь себя, если поддашься соблазну простейшего решения.
– Что ж, добрый урок, милорд, – пробурчал воин.
– Мне его жизнь преподнесла очень рано, – признался барон и неожиданно хлопнул помощника по плечу. – Пошли. Прикажи вынести стол во двор. Буду разбирать споры вольных жителей и выплачу им жалованье за работу. Пригляди за всем, Роджер.
– Будет исполнено. – Вояка так резко вскочил на ноги, что скамья под ним грохнулась на пол, но Роджер и не подумал ее поднять – господин уже ждал у дверей.
– И вот еще что, Роджер. Тебе придется снова взять на себя заботу о Томасе. Подожди здесь. Я поднимусь переговорить с женой.
Рыцарь кивнул и стал прикидывать, что же такое Ястреб скажет супруге. Леди Элизабет рассчитывала, что Белвейна предадут немедленной смерти. Бог знает, как она себя поведет, когда выяснит, что правосудие будет свершаться по закону. Слишком многого Ястреб хочет от обыкновенной женщины. Хотя в глубине души Роджер не считал баронессу женщиной обыкновенной.
– Милорд, – окликнул он.
Уже почти на лестнице Джеффри обернулся.
– А как быть с леди Элизабет? За ней мне тоже приглядывать?
– Не надо. Справлюсь сам. Хоть и не принято, чтобы женщина целый день болталась рядом, на сегодня сделаем исключение. Пока люди Белвейна стоят под крепостными стенами, я должен знать, где она находится каждую минуту.
– Чтобы защитить от Белвейна, – кивнул помощник.
– А Белвейна от нее. – Джеффри едва заметно усмехнулся. – Что-то мне подсказывает: она вполне способна его убить.
Роджер снова кивнул и при этом изо всех сил старался не рассмеяться.
Чтобы овладеть собой, Элизабет потребовалось некоторое время. Ей то хотелось обнять уворачивающегося от нее мальчугана и прижать к груди, то рассказать, кто она такая и как оказалась в таком положении.
Маленький братик не помнил ничего. Даже забыл, как играть в шашки, хотя раньше это было их любимым занятием. «И к лучшему, – решила Элизабет, – не до игр: голова слишком занята другим».
Когда Джеффри отворил дверь, она стояла у окна и держала мальчика за руку. Томас живо обернулся.
– Ступай к Роджеру, – приказал ему барон. – Он ждет тебя внизу, у лестницы.
Лицо мальчугана прояснилось. Он выхватил руку из ладони Элизабет и кинулся к выходу. Но Джеффри поймал его за плечо.
– Выслушай меня, Томас. Ты ни на шаг не отойдешь от Роджера. Понял?
Приказание было отдано таким твердым голосом, что мальчик сразу почувствовал его серьезность.
– Хорошо, – нахмурился он. Джеффри кивнул, и Томас поспешил из комнаты.
Раздумывая, как повести себя с женой, барон проводил мальчугана до порога и закрыл дверь, а когда обернулся, с удивлением увидел, что Элизабет стоит рядом. Лицо ее было внешне спокойно, но в глазах таилась мука и боль.
Непривыкший утешать, Джеффри неловко положил ей ладони на плечи и мягко попросил:
– Дай слово, что выслушаешь меня до конца. Выслушаешь и подчинишься моему решению.
Брови Элизабет сошлись у переносицы. Муж требовал невозможного.
– Так ты выслушаешь меня?
– Тебе кажется, что Белвейн невиновен?
Джеффри почувствовал, как ссутулилась жена.
– Я этого не сказал.
– Значит, его вина доказана?
– И этого я тоже не говорил. – В нем уже закипало раздражение.
– Тогда что же…
– Прекрати! – взвился Джеффри. – Я просил выслушать меня и не перебивать. Хотя бы на это, миледи, я имею право рассчитывать?
Элизабет поняла, что Джеффри взбешен и еле держит себя в руках. В таком состоянии она его еще не видела.
– Ну хорошо, – пообещала она. Тон барона стал несколько мягче:
– Прежде всего заруби себе на носу: я вообще ничего не обязан тебе рассказывать. Это ясно?
Элизабет кивнула. Ей хотелось, чтобы он поскорее все рассказал.
– Ты – моя жена, и я не должен перед тобой отчитываться. А в будущем скорее всего и не стану. Тебе не положено знать, что я думаю и что предпринимаю. Понятно?
По правде сказать, Элизабет это было непонятно. Отец делился с матерью всеми радостями и горестями. Отчего же Джеффри ведет себя иначе? Неужели его родители так сильно отличались от ее? Она решила расспросить об этом позже, а пока надо соглашаться на все. Поэтому Элизабет кивнула и скрестила на груди руки.
Только тогда Джеффри немного успокоился.
– Твой дядя совершенно не похож на твоего отца, – начал он. – Трудно даже поверить в то, что они братья. Первое, что приходит в голову, на поверку оказывается слишком простым решением… В общем, мне кажется, за преступлением стоит не Белвейн.
Слова были произнесены, и теперь Джеффри ждал реакции жены.
Но Элизабет только смотрела ему прямо в глаза и молчала. Она чувствовала, что муж каким-то образом ее испытывает, хотя и не понимала, зачем это надо. Он же знал, через какой ад ей пришлось пройти.
Смирение жены пришлось Джеффри по нутру.
– Ответь мне, Элизабет, – начал он, – ты считаешь Белвейна человеком умным? Что ты можешь сказать о его характере?
Интуиция подсказала Элизабет, что ее ответ важен барону.
– Сосредоточен только на себе, любит лишь то, что доставляет удовольствие ему.
– Из чего ты делаешь такие выводы? – поинтересовался Джеффри.
– Приезжая в Монтрайт, Белвейн никогда не занимался ни с сестрами, ни с братом, ни со мной. Семья его не волновала. А как только видел отца, сразу начинал канючить. И каждый раз он хотел все больше и
