продержишься в сражении и пяти минут, если не научишься владеть оружием и быть внимательным.
Кинкейд помог рыжеволосому юноше подняться с земли и задержал на мгновение в тисках своих железных рук, не давая пошевелиться. Он надеялся хоть таким образом расшевелить неповоротливого парня. Давид не сопротивлялся, лицо его пошло пятнами, и Алек надеялся, что теперь он хотя бы станет внимательнее.
Алек молниеносным движением снова свалил Давида на землю, но в это время кто-то окликнул его по имени. Кинкейд поднял голову и увидел, что все как один побросали свои занятия и молча уставились на вершину холма.
Алеку даже не нужно было смотреть в том направлении: он и так знал, что причиной их интереса была Джейми. Только она одна могла внести сумятицу в ряды его воинов.
Кинкейд собрался и приготовился к самому худшему. Он посмотрел на дорогу, и у него перехватило дыхание. Джейми ехала на Резвой без седла, ее распущенные волосы струились по ветру, лицо сияло. Он молча наблюдал за женой, боясь криком спугнуть Резвую, которая в любой момент могла понести и сбросить Джейми.
Алек не верил своим глазам – его жена сидела на лошади, как королева. Даже на расстоянии было видно се нежную улыбку и сияющее лицо. Резвая трусила вниз по склону к подножию холма, где проходили учения. Следом за всадницей скакали Гавин и Маркус.
Когда Джейми подъехала ближе, Алек пальцем поманил ее к себе. Он решил быть сдержанным и не проявлять никаких чувств, но гордость за жену так и распирала его – она ехала без седла, как настоящий воин.
Алек едва удержался от смеха, когда за спиной жены он увидел лук и стрелы.
Сжав коленями бока Резвой, Джейми направила ее в сторону мужа.
– И куда это ты собралась? – спросил он.
– Покататься.
– С луком и стрелами?
– Да, – ответила Джейми. – Всегда надо быть готовой ко всяким неожиданностям. Возможно, я решу немного поохотиться.
– Понимаю. – В глазах Алека забегали веселые чертики. В толпе мужчин послышались смешки. Джейми грозно взглянула на них, и смех прекратился.
– Ты это серьезно, жена? – спросил Алек.
– Серьезнее не бывает.
– Боюсь, что ты не попадешь даже в стену конюшни, – заметил он, – не то что в движущуюся цель.
– Ты так думаешь?
– Уверен.
– Как плохо ты знаешь свою жену! – сказала Джейми, снимая со спины лук и вытаскивая из колчана стрелу. Она решила преподать урок мужу и его людям.
На стоге сена висела большая коричневая шкура с нарисованными на ней кругами, в них на разном расстоянии от центра торчали пятнадцать стрел.
– Ты разрешишь мне поохотиться, если я докажу тебе, на что я способна? – спросила Джейми, указывая головой в сторону мишени.
Маркус сильно закашлялся, стараясь таким образом скрыть свой смех. Джейми, нахмурившись, посмотрела на него.
– Я не хочу, чтобы ты опозорила себя перед моими воинами, – ответил Алек, желая разозлить жену и помешать ее «охоте».
– Я не опозорю себя. Отойди в сторону, муж, и не мешай мне, – приказала Джейми. – Хорошо смеется тот, кто смеется последний.
Алек кивнул и отступил на несколько шагов.
Джейми заметила, что, увидев, как она вставляет стрелу в лук, бравые воины стали разбегаться в разные стороны. Похоже, они тоже не верили в ее искусство.
Джейми взглянула на мишень, но голова Резвой мешала ей целиться. Недолго думая, она скинула башмаки и встала на спину лошади. Она успела выпустить стрелу прежде, чем Кинкейд подбежал к ней. Джейми опустилась на спину Резвой и нежно погладила ее.
– Почему ты сейчас сердишься? – спросила она мужа с улыбкой.
– Никогда не смей больше этого делать! – закричал Алек так громко, что Резвая шарахнулась от него. Однако, несмотря на свой крик, он помнил, что в глазах жены не было страха, когда она балансировала на крупе лошади.
– О чем ты говоришь, Алек? Чего я не должна делать?
Недоуменный взгляд жены убедил Алека, что она действительно не понимает, о чем идет речь. Прежде чем ответить, Кинкейд набрал в легкие побольше воздуха. Если бы она только знала, как забилось его сердце, когда она встала на спину лошади!
– Ты могла убиться, – процедил он сквозь зубы. – И тем самым лишить меня удовольствия сделать это самому. Никогда больше не становись на спину лошади! Слышишь? Никогда!
– Мне нравится это, Алек. Когда я дома мчалась по лугам, то часто вставала Резвой на спину.
– О Господи!
– Это правда, муж. Хочешь я покажу тебе…
– Нет!!!
– Не кричи так. Ты пугаешь Резвую.
– Это тебя я хочу напугать, жена. Поклянись, что…
– Хорошо, хорошо, даю тебе слово. Теперь ты доволен, муж?
–Да.
– Тогда перестань так сжимать мою ногу. Мне больно.
– Джейми, неужели ты не понимаешь, какой опасности себя подвергаешь?
Слова мужа не испугали Джейми, наоборот, она весело рассмеялась:
– Алек, почему у тебя дергается щека? Нахмурившись, Кинкейд промолчал.
– Послушайте, – закричал Давид, – ее стрела далеко от всех прочих стрел!
Юноша поднял с земли башмаки и протянул их Джейми. Джейми поблагодарила его и с улыбкой ответила:
– Конечно, моя стрела далеко от других стрел.
– Вы промазали, миледи? – спросил мальчик.
– Со мной этого никогда не случается, – ответила Джейми. – Я попала в самый центр. Если хочешь, пойди и проверь.
Давид побежал к мишени. Все услышали его громкий смех.
– Она права! – закричал он. – Леди попала в самое яблочко!
Воины хором закричали громкое «ура!». Джейми наблюдала за мужем. К ее великому разочарованию, он вел себя совершенно спокойно и лишь слегка приподнял брови.
– Гавин, я хочу, чтобы вас сопровождали еще десять человек, – приказал он, и тот в мгновение ока повернул коня и поскакал к замку за охраной.
– Джейми, ты кое-что забыла, – сказал Кинкейд, когда жена стала разворачивать лошадь.
– О! – воскликнула Джейми, зардевшись. Она склонилась к мужу и поцеловала его в лоб.
– Я не это имел в виду, – ответил, усмехаясь, Алек. – Ты забыла надеть на Резвую седло.
– Я не люблю ездить в седле, – ответила Джейми. – Я не привыкла к нему. Оно стесняет меня, Алек.
– Маркус, дай леди Кинкейд одно из моих старых седел, – приказал Алек. – Джейми, почему ты не сказала раньше, что умеешь ездить без седла?
– Я боялась, что ты сочтешь меня неженственной.
– И напрасно. Мне бы такая мысль и в голову не пришла. Кстати, сейчас я вспомнил: Бик рассказывал, что ты единственная, кто умеет ездить верхом. Правда, он говорил, что ты это делаешь крайне редко. Значит, он лгал мне?
