– Да. А ты нет?
– Конечно, ряда, – возразила Бренна. – Только я немножко… У меня дурные предчувствия. Мне так хочется произвести на нее хорошее впечатление. Она твоя мать в конце концов, и, если я ей не понравлюсь, это будет очень нехорошо.
– Почему?
Она была поражена его непонятливостью. Можно ли об этом спрашивать?
– Потому что в семье должно быть согласие. Вот почему. Именно мне предстоит исполнять все ее желания. Пока она остается в твоем доме, она хозяйка. Теперь понимаешь почему?
– Ты напрасно волнуешься из-за каждой мелочи. Ты ей непременно понравишься.
Она не была так уверена в этом, как Коннор, но поклялась себе завоевать любовь Юфимии.
Несколько минут Бренна раздумывала, как угодить свекрови, но потом решила отбросить все волнения. Она пыталась перенестись мыслями на приятные для нее воспоминания о знакомстве с Джейми, но боль в бедре все сильнее напоминала о себе.
– Хороший день для пеших прогулок, правда?
Коннор не ответил. Бренна, не обращая внимания на его молчание, продолжала:
– Я бы, пожалуй, немножко погуляла, размяла бы ноги. Они совсем затекли.
– Нет. – Смягчая отказ, он провел подбородком по ее макушке. – А не лучше ли будет, если я положу тебя к себе на колени лицом вниз и так повезу?
От его предложения Бренна пришла в ужас. Она представила себе, как она будет выглядеть: голова болтается с одного бока коня, а ноги – с другого. Да она скорее умрет! Куда как хорошо – в такой позе въехать в дом мужа!
– Не понимаю, что заставило тебя сделать мне такое странное предложение. Со мной все в порядке. Спасибо. Просто день очень хороший и прогулка придала бы мне сил. Забудь о моей просьбе.
Гордость стояла для нее на первом месте перед удобствами. Как раз этого Коннор и ждал от жены. Он просунул руку ей под юбку, желая понять, что она себе повредила. Он хотел остановиться и осмотреть ее, но передумал. Ее придется битый час уговаривать, а уже совсем скоро они доедут до своей границы.
Он прикоснулся к ней очень ласково, но, ей это совсем не понравилось. Она вся застыла и прошептала:
– Убери руку.
– У тебя такая здоровенная опухоль. Болит?
– Нисколько. Пожалуйста, убери руку. Это неприлично. Коннор подчинился.
– Англичанин бы просто посочувствовал жене, – пробормотала она.
– Я не англичанин.
– Да, это верно, – согласилась она. – А можно мне кое-что спросить про твой дом?
– Конечно.
– Во-первых, пожалуйста, скажи мне: когда мы ступим на твою землю?
– Посмотри на вершину холма перед собой и увидишь моих охранников, они наблюдают за нами.
Бренна тут же с достоинством выпрямилась и пробежалась пальцами по волосам, расправляя локоны. Она задела плечо Кон-нора, занимаясь своими кудрями, затем заботливо поправила складки на пледе и пощипала себя за щеку.
– Во имя всего святого, что ты делаешь?
– Щиплю себя. Я не хочу выглядеть бледной как смерть. Он недоуменно покачал головой. Никогда ничего более нелепого ему слышать не доводилось.
– А далеко еще до твоей крепости? – спросила она.
– Очень близко.
– Ты хочешь сказать, мы живем почти рядом с Алеком и Джейми?
– Да.
– Значит, я смогу бывать у них, как только захочу? – Да.
От радости она на время забыла про боль. Коннор объяснил ей, что умышленно построил дом не в центре своих земель, а ближе к границе с братом. Она подумала, что он сделал это в угоду Алеку.
Солдаты Мак-Алистера дружно прокричали приветствие, когда их лаэрд поднял руку.
– Они всегда так радуются, когда ты возвращаешься домой?
– Нет, только когда я долго отсутствую.
– Ну и как давно ты не был дома?
– Почти три недели.
Что же он все это время делал? Она уже собралась спросить, но вспомнила о синей краске на его лице и сразу передумала. Если выяснится, что он совершал разбойничьи набеги, ее хорошее настроение вмиг улетучится. И не только ее, но и его тоже, потому что она не сможет сдержаться и выскажет свое мнение о столь варварских развлечениях.
Бренна заметила взгляды солдат, устремленные на нее, когда они проезжали мимо. Она улыбалась им, но не дождалась ни одной улыбки в ответ. Она забеспокоилась:
– Я им не нравлюсь, потому что меня хотели выдать замуж за Мак-Нейра?
– Нет.
– Но никто из шести солдат, мимо которых мы проехали, не улыбнулся мне.
– Да они и не будут улыбаться.
– Почему?
– Потому что ты моя жена. Они тебя уважают.
– А вдруг я недостойна их уважения? – Достойна.
Она подумала, как заботливо было с его стороны сказать ей об этом. Но Коннор был вовсе не из числа заботливых и добрых мужчин, и у Бренны тотчас возникли подозрения – А почему?
– Потому что я тебя выбрал.
– Это я выбрала тебя. Ты что, забыл?
– Тебе нравится все время спорить со мной, да?
Она и не подумала ответить на его вопрос и тут же задала свой:
– Как ты думаешь, мне понравится твой дом?
– Конечно.
– Не могу дождаться, когда увижу его. Он такой же привлекательный, как у Алека? Впрочем, я не разочаруюсь, если даже это не так, – поспешила она добавить. – Мне совершенно не нужно, чтобы он был такой же большой.
Ее воодушевление рассмешило Коннора.
– Да, он такой же привлекательный, как и у брата.
– Ты им гордишься, да? Слышно по голосу.
– Пожалуй, да.
– И зал такой же величины, как у Алека? Но если он поменьше, это не беда. Тебе не нужен такой большой.
– Я даже не могу тебе точно сказать, какой он, не было времени обратить внимание.
– А чем украшен твой дом? Почему он получился таким привлекательным?
– Он надежно защищен.
Какое отношение защищенность дома имеет к его внешнему виду?
– Как он все же выглядит?
– Он неприступный.
Нет, подумала она, ничего ей от мужа не добиться. Надо Увидеть его жилище собственными глазами.
Коннор решил, что сказал жене все, что ей надо знать. Да, конечно, дом его неприступен, но в нем еще полно работы, особенно со стенами. Он собирался укрепить их деревянные основания камнем, как предложил брат, и заняться северным крылом.
Чем дальше они ехали, тем больше воодушевлялась Бренна, настроение ее поднималось, и улыбка не сходила с ее лица.
Настроение же Коннора становилось все мрачнее, по мере того как взору открывались руины отцовского
