Их оказалось не так уж много, Беатрис со страху преувеличила. Всего их было пятеро. Они стояли полукругом за спинами солдат отца. Но эти пятеро были таковы, что колени Бренны задрожали, а в животе заныло.
Она окинула беглым взглядом незнакомцев, и теперь все ее внимание было приковано к солдатам. Гарольд и остальные стояли на коленях на поляне, опустив голову, заложив руки за спину. Подойдя ближе, Бренна увидела – им не связали руки. Она присмотрелась внимательнее и, убедившись, что никто не ранен, почувствовала облегчение.
Девушка заставила себя взглянуть на незваных гостей. О Господи, ее снова будут мучить кошмары по ночам! Конечно, никакие они не дьяволы, нет, нет. Просто мужчины, испуганно подумала она. Очень крупные. Беатрис назвала их дикарями, и с ней можно согласиться. Пожалуй, это единственное, в чем оказалась права эта сумасшедшая женщина. Да, дикари. Подобное определение им подходило из-за синей краски, покрывавшей лица. Очевидно, украшать себя таким странным способом было частью древнего ритуала. Бренна подумала: а не придерживаются ли они ритуала принесения жертвы? Но она тут же постаралась прогнать эту мысль из головы.
Одежда их была такой же простой и грубой, какими выглядели они сами, но, пожалуй, она такую уже видела когда-то. Их торсы были закутаны шерстяными накидками-пледами в коричнево-желто-зеленую клетку, а на ногах у дикарей были оленьи сапоги на кожаных шнурках, доходившие до голых коленей.
Значит, они шотландцы. Может, это враги лаэрда Мак-Нейра? Они пересекли границу его земель. Может, они собираются убить ее, мстя за грехи будущего мужа?
Бренне совсем не понравилась мысль умереть за человека, которого она в глаза не видела. Впрочем, мысль о смерти не нравилась ей ни в каком виде.
Почему же дикари молчат? Кажется, они глазеют на нее уже целую вечность, хотя Бренна понимала, что на самом деле прошла минута или две.
"Не бояться! – приказала она себе. – Я должна быть бесстрашной ".
О Боже, о Боже, о Боже…
– Я леди Бренна.
Она ждала нападения.
Никто не двигался.
А потом, когда она уже собиралась спросить, чего они хотят, шотландцы удивили ее. Как подкошенные они упали на колени, приложив руки к сердцу и склонив головы. Подобное проявление уважения потрясло ее.
Нет, это не уважение, подумала она. Может, они смеются над ней? Боже праведный, невозможно понять, что происходит. Бренна ждала, когда они встанут, пытаясь определить главного и обратиться к нему. Она переводила взгляд с одного лица на другое, но, покрытые синей краской, они все как одно были похожи на маску.
Глаза Бренны замерли на самом большом темноволосом сероглазом воине. Она уставилась на него, ожидая, что тот заговорит. Но он молчал.
О Боже… О Боже…
– Почему вы молчите? Воин вдруг улыбнулся.
– Мы ждем, миледи, – объяснил он глубоким сильным голосом.
Девушка нахмурилась, размышляя над его уклончивым ответом. А поскольку воин говорил на гэльском языке, она решила отвечать на нем же. Отец заставлял всех дочерей учить этот язык, и сейчас Бренна была очень благодарна ему. Диалект незнакомца отличался от известного ей, но она достаточно хорошо понимала шотландца.
– Ждете чего? – спросила она на гэльском.
В серых глазах шотландца промелькнуло удивление, но он тут же постарался скрыть его под личиной бесстрастия.
– Мы ждали, пока вы закончите молитву.
– Молитву? – смутилась Бренна.
– По-моему, вы застряли в самом начале молитвы, девушка. Не помните дальше, да? – поинтересовался другой воин.
– О Боже, о Боже…
– Ну вот, снова то же самое, – прошептал третий. Господь всемогущий! Да она же молилась вслух!
– Я просила о терпении, – с достоинством заявила Бренна, изо всех сил пытаясь держаться ровно и независимо. – Кто вы такие?
– Мы люди Мак-Алистера.
– Это имя мне ни о чем не говорит. Откуда я могу его знать? Воин со страшным шрамом, тянущимся от лба и ниже вдоль щеки, выступил вперед.
– Вы очень хорошо знаете нашего лаэрда, миледи.
– Ошибаетесь, сэр.
– Зовите меня, пожалуйста, по имени, миледи. Я Оуэн. Вы окажете мне честь, если станете называть меня так.
Бренна не понимала, почему этот дикарь так вежлив с ней. Шотландцы поставили ее в ужасно затруднительное положение. В конце концов, они собираются убивать ее или нет?
– Очень хорошо. Я буду звать тебя Оуэн.
Воин остался явно доволен.
Внутри Бренны все дрожало, она готова была поднять руки вверх и сдаться без борьбы.
– Оуэн, вы хотите убить меня и солдат моего отца? Казалось, ее вопрос смутил их. Сероглазый ответил:
– Нет, леди Бренна. Ничего плохого мы вам не сделаем. Каждый из нас только что поклялся защищать вас до последнего дня своей жизни.
Остальные торопливо закивали, соглашаясь. Наверное, они сумасшедшие, решила Бренна.
– Боже мой, да чего ради вы решили защищать меня?
– Ради нашего лаэрда, – ответил Оуэн.
Только теперь они решились заговорить о своем господине, и правильно сделали, подумала Бренна, потому что до этого момента она не смогла бы вникнуть ни в одно слово. От свалившегося на нее чувства внезапного облегчения она едва устояла на ногах. Добрая весть способна поразить так же, как и плохая. Если сероглазый не обманул, все останутся живы и нечего бояться. Слава Богу!
Но победу праздновать рано, предупредила себя Бренна. Никто не сказал ей, зачем они явились. Это не визит вежливости, и она хотела знать истинную причину, чтобы заставить их уйти, никому не причинив зла.
Надо быть настороже и попытаться добиться ответа.
– Как я понимаю, вы шотландцы, – начала она, удивляясь слабости своего голоса. Она не говорила, а пищала, как мышонок. Бренна откашлялась и уже более уверенно продолжала:
– Но из каких мест в Шотландии?
Серые глаза округлились от ужаса.
– Я Куинлен, миледи. И мы не считаем себя шотландцами. Мы горцы.
Остальные дружно закивали.
Бренна изумилась: когда-то ей доводилось изучать это как интересный факт, а теперь – вот они, те, кто не хотел отказаться от старых, покрытых вековой пылью обычаев предков, и она должна была бы узнать их по одежде. Если бы Бренна не испугалась так сильно, она поняла бы, какую обиду нанесла им, приняв за шотландцев.
Никогда она не думала, что где-то и впрямь живут люди, придерживающиеся древних обычаев. Но Бренна не собиралась высказывать свои мысли вслух, она не хотела сердить горцев. Если им нравится подобная дикость, ей-то что за дело?
– Ах, вот как, значит, вы горцы? Спасибо за объяснение, Куинлен.
Он церемонно поклонился и высокопарно произнес:
– Я был бы вам очень благодарен, миледи, если бы и впредь вы обращались с вопросами к вашим покорным слугам.
